А ведь могло бы статься так,

      что оба,

      друг другу предназначены судьбой,

      мы жизнь бок о бок

      прожили б до гроба

      и никогда не встретились с тобой.

      В троллейбусе порой сидели б рядом,

      в киоске покупали бы цветы,

      едва заметив мимолетным взглядом

      единственно любимые черты.

      Чуть тяготясь весенними ночами,

      слегка грустя о чем-то при луне,

      мы честно бы знакомым отвечали,

      что да,

      мы в жизни счастливы вполне.

      От многих я слыхала речи эти,

      сама так отвечала, не таю,

      пока любовь не встретила на свете

      единственно возможную –

      твою!

      Улыбка, что ли, сделалась иною,

      или в глазах прибавилось огня,

      но только –

      счастлива ли я с тобою? –

      с тех пор никто не спрашивал меня.

      Пусть мне оправдываться нечем,

      пусть спорны доводы мои, –

      предпочитаю красноречью

      косноязычие любви.

      Когда волненью воплотиться

      в звучанье речи не дано,

      когда сто слов в душе родится

      и не годится

      ни одно!

      Когда молчание не робость,

      но ощущение того,

      какая отделяет пропасть

      слова от сердца твоего.

      О сердце, склонное к порывам,

      пусть будет мужеством твоим

      в поступках быть красноречивым,

      а в обожании – немым.

      И что бы мне ни возразили,

      я снова это повторю.

      …Прости меня,

      моя Россия,

      что о любви

      не говорю.

      Стены старые из бревен,

      в смоляных густых слезах.

      Словно плюш потертый, темен

      мох, прижившийся в пазах.

      Лес вплотную у окошек,

      листьев смутный разговор,

      возле лампы тучи мошек,

      комаров жестокий хор.

      Да картошка без приправы,

      испеченная в золе,

      да грачиный ор картавый

      в черных гнездах, на заре.

      Первый взгляд – смущенный, милый,

      первой нежности тоска…

      Помнишь, школьница гостила

      в тихом доме лесника?

      Щеки нам огонь горячий

      заливал порой до глаз.

      Твой отец, улыбку пряча,

      избегал смотреть на нас.

      Было так… Давно когда-то…

      Это все напомнил мне

      свет вишневого заката

      на бревенчатой стене,

      мошкары вечерний танец,

      запах сена из сеней

      и предательский румянец

      семиклассницы