Я в горы ушел изумрудною ночью,

      В безмолвье снегов и опаловых льдин…

      И в небе кружились жемчужные клочья,

      И прыгать мешал на ремне карабин…

      Меж сумрачных пихт и берез шелестящих

      На лыжах скользил я по тусклому льду,

      Где гномы свозили на тачках скрипящих

      Из каменных шахт золотую руду…

      Я видел на глине осыпанных щебней

      Медвежьих следов перевитый узор,

      Хрустальные башни изломанных гребней

      И синие платья застывших озер…

      И мерзлое небо спускалось всё ниже,

      И месяц был льдиной над глыбами льдин,

      Но резко шипели шершавые лыжи,

      И мерно дрожал на ремне карабин…

      В морозном ущелье три зимних недели

      Я тяжкой киркою граниты взрывал,

      Пока над обрывом, у сломанной ели,

      В рассыпанном кварце зажегся металл…

      И гасли полярных огней ожерелья,

      Когда я ушел на далекий Восток…

      И встал, колыхаясь, над мглою ущелья

      Прозрачной весны изумрудный дымок…

      Я в город пришел в ускользающем мраке,

      Где падал на улицы тающий лед.

      Я в лужи ступал. И рычали собаки

      Из ветхих конур, у гниющих ворот…

      И там, где фонарь над дощатым забором

      Колышется в луже, как желтая тень,

      Начерчены были шершавым узором

      На вывеске буквы «Бегущий Олень»…

      И там, где плетет серебристые сетки

      Над визгом оркестра табачный дымок,

      Я бросил у круга безумной рулетки

      На зелень сукна золотистый песок…

      А утром, от солнца пьяна и туманна,

      Огромные бедра вздымала земля…

      Но шею сжимала безмолвно и странно

      Холодной змеею тугая петля.