Озверевший зубр в блестящем цилиндре —

      Ты медленно поводишь остеклевшими глазами

      На трубы, ловящие, как руки, облака,

      На грязную мостовую, залитую нечистотами.

      Вселенский спортсмен в оранжевом костюме,

      Ты ударил землю кованым каблуком,

      И она взлетела в огневые пространства

      И несется быстрее, быстрее, быстрей…

      Божественный сибарит с бронзовым телом,

      Следящий, как в изумрудной чаше Земли,

      Подвешенной над кострами веков,

      Вздуваются и лопаются народы.

      О Полководец Городов, бешено лающих на Солнце,

      Когда ты гордо проходишь по улице,

      Дома вытягиваются во фронт,

      Поворачивая крыши направо.

      Я, изнеженный на пуховиках столетий,

      Протягиваю тебе свою выхоленную руку,

      И ты пожимаешь ее уверенной ладонью,

      Так что на белой коже остаются синие следы.

      Я, ненавидящий Современность,

      Ищущий забвения в математике и истории,

      Ясно вижу своими всё же вдохновенными глазами,

      Что скоро, скоро мы сгинем, как дымы.

      И, почтительно сторонясь, я говорю:

      «Привет тебе, Маяковский!»

      На грязном небе выбиты лучами

      Зеленые буквы: «Шоколад и какао»,

      И автомобили, как коты с придавленными хвостами,

      Неистово визжат: «Ах, мяу! мяу!»

      Черные деревья растрепанными мётлами

      Вымели с неба нарумяненные звезды,

      И красно-рыжие трамваи, погромыхивая мордами,

      По черепам булыжников ползут на роздых.

      Гранитные дельфины – разжиревшие мопсы —

      У грязного фонтана захотели пить,

      И памятник Пушкина, всунувши в рот папиросу,

      Просит у фонаря: «Позвольте закурить!»

      Дегенеративные тучи проносятся низко,

      От