Пойдем же вдоль Мойки, вдоль Мойки,

      У стриженых лип на виду,

      Глотая туманный и стойкий

      Бензинный угар на ходу,

      Меж Марсовым полем и садом

      Михайловским, мимо былых

      Конюшен, широким обхватом

      Державших лошадок лихих.

      Пойдем же! Чем больше названий,

      Тем стих достоверней звучит,

      На нем от решеток и зданий

      Тень так безупречно лежит.

      С тыняновской точной подсказкой

      Пойдем же вдоль стен и колонн,

      С лексической яркой окраской

      От собственных этих имен.

      Пойдем по дуге, по изгибу,

      Где плоская, в пятнах, волна

      То тучу качает, как рыбу,

      То с вазами дом Фомина,

      Пойдем мимо пушкинских окон,

      Музейных подобранных штор,

      Минуем Капеллы широкой

      Овальный, с афишами, двор.

      Вчерашние лезут билеты

      Из урн и подвальных щелей.

      Пойдем, как по берегу Леты,

      Вдоль окон пойдем и дверей,

      Вдоль здания Главного штаба,

      Его закулисной стены,

      Похожей на желтого краба

      С клешней непомерной длины.

      Потом через Невский, с разбегу,

      Всё прямо, не глядя назад,

      Пойдем, заглядевшись на реку

      И Строганов яркий фасад,

      Пойдем, словно кто-то однажды

      Уехал иль вывезен был

      И умер от горя и жажды

      Без этих колонн и перил.

      И дальше, по левую руку

      Узнав Воспитательный дом,

      Где мы проходили науку,

      Вдоль черной ограды пойдем,

      И, плавясь на шпиле от солнца,

      Пускай в раздвижных небесах

      Корабль одинокий несется,

      Несется на всех парусах.

      Как ветром нас тянет и тянет.

      Длинноты в стихах не любя,

      Ты шепчешь: читатель устанет! —

      Не бойся, не больше тебя!

      Он, ветер вдыхая холодный,

      Не скажет тебе, может быть,

      Где счастье прогулки свободной

      Ему помогли полюбить.

      Пойдем же по самому краю

      Тоски, у зеленой воды,

      Пойдем же по аду и раю,

      Где нет между ними черты,

      Где памяти тянется свиток,

      Развернутый в виде домов,

      И столько блаженства и пыток,

      Двузначных больших номеров.

      Дом Связи – как будто коробка

      И рядом еще коробок.

      И дом, где на лестнице робко

      Я дергал висячий звонок.

      И дом, где однажды до часу

      В квартире чужой танцевал.

      И дом, где я не был ни разу,

      А кажется, жил и бывал.

      Ну что же? Юсуповский желтый

      Остался не назван дворец

      Да словно резинкой подтертый

      Голландии Новой багрец.

      Любимая! Сколько упорства,

      Обид и зачеркнутых строк,

      Отчаянья, противоборства

      И гребли, волнам поперек!

      Твою ненаглядную руку

      Так