Надоело нежить ворошить

      и кофейной гущей разгонять.

      Ворожить на то, как стоит жить,

      и чего купить, а что продать.

      Знать бы мне, зачем весь этот хлам

      в рамках человеческого «Я»?

      Но мелькает тень по зеркалам,

      усекая сущность Бытия.

      Зеркало маньячит маяком.

      Призраки грядущего зовут

      написать поэму ни о ком,

      про никем не занятый уют.

      Лгут, конечно, что же им не лгать?!

      Рушится соцветие страниц.

      Зеркало смеётся, словно тать,

      голосами праведных блудниц.

      Словно чайка, вслед за кораблём

      я лечу, предчувствуя азарт.

      Выпаду крестовым королём,

      иль иконой из колоды карт.

      Лекарственной болью октябрь полыхает,

      октябрьской болью заполнился ум.

      И как ни крути, видно так уж бывает,

      что запах лекарства исходит из дум.

      Из дум головы. Не из дум Горсовета,

      ведь всем думакам на октябрь наплевать.

      И боль не проходит. Но, может, с рассветом

      я снова смогу над страною летать.

      Надсадную боль разметав, словно листья,

      я крылья расправлю и снова взлечу,

      увижу, как звёзды в пространстве зависли,

      и в небе меня не достать палачу.

      Но где-то там город, мой ласковый город,

      давно захиревший от дум думаков.

      Он, в общем-то, стар, но по-прежнему молод.

      Мы вместе с Москвой не выносим оков.

      Оков словоблудья и думского гнёта,

      пора бы столице встряхнуться и жить!

      Москва никогда не забудет полёта.

      Летать – значит всех, и прощать и любить.

      Жизнь моя – всё топь да кочки,

      да без ветра флюгера.

      Я хочу расставить точки

      между завтра и вчера.

      Как планета постарела

      от вчерашних войн и смут!

      Только прошлое умело

      в чистом будущем сотрут.

      Мутно станет в чистом доме,

      где ни грязи, ни болот.

      Мысли чахнут на изломе,

      но уже не тех высот.

      Вот и всё.

      Не мысли завтра,

      а живи сейчас и здесь,

      променяв любовь на злато

      или солнечную взвесь!

      Есть, конечно, что-то в этом

      скудном смысле Бытия.

      Тихо крутится планета,

      ну, и вместе с нею – я.