Николай торопился на бал к Сатане,

      а попал почему-то к Светлане.

      На столе он заметил пакет каберне

      и пунцовую розу в стакане.

      У окошка стояло ведро оливье,

      было видно хоздвор, эстакаду,

      и весёлые девушки в нижнем белье

      без мужчин танцевали ламбаду.

      А Светлана была деликатна, нежна,

      с серебристой ухоженной кожей.

      Николай сомневался: она – Сатана?

      Не она? Да кажись, непохоже.

      Как, однако, превратны слова, имена —

      не понять, где одно, где другое.

      Вроде едешь на улицу Карамзина,

      а укатишь к чертям в Бологое.

      А душа Николая, как вьюга, пьяна,

      накладает себе винегрету.

      И никак не дождётся его Сатана

      и копытом стучит по паркету.

      Лилия Кац пригласила меня

      в свою избушку у синих камней

      и прошептала, рукой маня:

      «Люби меня до скончанья дней!»

      Но Лилия Кац нарвалась на отказ.

      Я ответил: «Да я ж тебя узнаю.

      Кто же не знает, что Лилия Кац

      страшнее всех ведьм в Вологодском краю?»

      Тогда она притащила тюк

      самого изысканного белья

      и сказала: «Станешь мне милый друг —

      вся эта роскошь будет твоя».

      А я повторяю: «Лилия Кац,

      я с тобой и часу не проживу.

      А хочешь себе жениха искать,

      поищи на псарне или в хлеву».

      Она принесла золотой портсигар

      и взмолилась: «Не торопись, постой!

      Ты получишь эту вещицу в дар,

      как только пойдёшь под венец со мной».

      А я говорю: «Да я ж не курю,

      бросил лет десять тому назад.

      Да и как идти с тобой к алтарю,

      когда по тебе обрыдался ад?»

      Она палочку вытащила свою —

      ведьмы искусны в таком грехе —

      и обратила меня в змею,

      и примотала к старой ольхе.

      За три года въелась в меня кора —

      ни размяться, ни почесать очко.

      Ко мне приходила моя сестра,

      приносила в блюдечке молочко.

      Но однажды был большой снегопад

      и Снегурочка ехала на санях.

      Видит: с лицом человечьим гад

      на ветру превратился в сплошной синяк.

      У неё на шапке горела звезда.

      Она мне бросила свой платок,

      и я снова стал парнем хоть куда,

      но по ведьмам больше не ходок.

      Начальник подстанции Виктор Гнездилов,

      как бают о нём мужики,

      почти трёхметровых таскал крокодилов

      из вод поселковой реки.

      При помощи прочных еловых удилищ

      он