Несчастный! спи… Панкратий вдруг проснулся

      Взад и вперед со страхом оглянулся,

      Перекрестясь с постели он встает,

      Глядит вокруг – светильня нагорела;

      Чуть слабый свет вокруг себя лиет;

      Что-то в углу как будто забелело.

      Монах идет – что ж? юбку видит он.

      "Что вижу я!.. иль это только сон? —

      Вскричал Монах, остолбенев, бледнея. —

      Как! это что?…" и, продолжать не смея,

      Как вкопаный, пред белой юбкой стал,

      Молчал, краснел, смущался, трепетал.

      Огню любви единственна преграда,

      Любовника сладчайшая награда

      И прелестей единственный покров,

      О юбка! речь к тебе я обращаю,

      Строки сии тебе я посвящаю,

      Одушеви перо мое, любовь!

      Люблю тебя, о юбка дорогая,

      Когда меня под вечер ожидая,

      Наталья, сняв парчовый сарафан,

      Тобою лишь окружит тонкий стан.

      Что может быть тогда тебя милее?

      И ты, виясь вокруг прекрасных ног,

      Струи ручьев прозрачнее, светлее,

      Касаешься тех мест, где юный бог

      Покоится меж розой и лилеей.

      Иль, как Филон, за Хлоей побежав,

      Прижать ее в объятия стремится,

      Зеленый куст тебя вдруг удержав…

      Она должна, стыдясь, остановиться.

      Но поздно всё, Филон, ее догнав,

      С ней на траву душистую валится

      И пламенна, дрожащая рука

      Счастливого любовью пастуха

      Тебя за край тихонько поднимает.

      Она ему взор томный осклабляет,

      И он… но нет; не смею продолжать.

      Я трепещу, и сердце сильно бьется,

      И, может быть, читатели, как знать?

      И ваша кровь с стремленьем страсти льется.

      Но наш Монах о юбке рассуждал

      Не так, как я (я молод, не пострижен

      И счастием нимало не обижен).

      Он не был рад, что юбку увидал,

      И в тот же час смекнул и догадался,

      Что в когти он нечистого попался.