Монах на всё взирал смятенным оком

      То на стакан он взоры обращал,

      То на девиц глядел чернец со вздохом,

      Плешивый лоб с досадою чесал —

      Стоя, как пень, и рот в сажень разинув.

      И вдруг, в душе почувствовав кураж

      И на бекрень взъярясь клобук надвину:.

      В зеленый лес, как бело-усый паж,

      Как легкий конь, за девкою погнался.

      Быстрей орла, быстрее звука лир

      Прелестница летела, как зефир.

      Но наш Монах Эол пред ней казался,

      Без отдыха за новой Дафной гнался.

      «Не дам, – ворчал, – я промаха в кольцо».

      Но леший вдруг, мелькнув из-за кусточка,

      Панкратья хвать юбчонкою в лицо.

      И вдруг исчез приятный вид лесочка.

      Ручья, холмов и Нимф не видит он,

      Уж Фавнов нет, вспорхнул и Купидон,

      И нет следа красоточки прелестной.

      Монах один в степи глухой, безвестной,

      Нахмуря взор; темнеет небосклон,

      Вдруг грянул гром, монаха поражает —

      Панкратий: «Ах!..», и вдруг проснулся он.

      Смущенный взор он всюду обращает:

      На небесах, как яхонты, горя,

      Уже восток румянила заря.

      И юбки нет. – Панкратий встал, умылся

      И, помолясь, он плакать сильно стал,

      Сел под окно и горько горевал.

      "Ах! – думал он, – почто ты прогневился?

      Чем виноват, владыко, пред тобой?

      Как грешником, вертит нечистый мной.

      Хочу не спать, хочу тебе молиться,

      Возьму псалтирь, а тут и юбку вдруг.

      Хочу вздремать и ночью сном забыться,

      Что ж снится мне? смущается мой дух.

      Услышь мое усердное моленье,

      Не дай мне впасть, господь, во искушенье!"

      Услышал бог молитвы старика,

      И ум его в минуту просветился.

      Из бедного седого простяка

      Панкратий вдруг в Невтоны претворился.

      Обдумывал, смотрел, сличал, смекнул

      И в радости свой опрокинул стул.

      И, как мудрец, кем Сиракуз спасался,

      По улице бежавший бос и гол,

      Открытием своим он восхищался

      И громко всем кричал: «нашел! нашел!»

      "Ну! – думал он, – от бесов и юбчонки

      Избавлюсь я – и милые девчонки

      Уже меня во сне