Вошли мы в лес, ища уединенья.

      Сухой листвы раскинулся ковер, —

      И я поймал твой мимолетный взор:

      Он был в тот миг улыбкой восхищенья.

      Рука с рукой в лесу бродили мы,

      Встречая грязь, переходя канавы,

      Ломали сучья, мяли сушь и травы,

      Смеялись мы над призраком зимы.

      И, подойдя к исписанной скамейке,

      Мы сели там и любовались всем, —

      Как хорошо, тепло, как воздух нем,

      Как в вышине спят облачные змейки!

      В безмолвии слова так хороши,

      Так дороги в уединеньи ласки,

      И так блестят возлюбленные глазки

      Осенним днем в осмеянной глуши.

      Кругом болезнь, упрямые вороны,

      Столбы берез, осины багрянец,

      За дымкою мучительный конец,

      В молчании томительные стоны.

      Одним лишь нам – душистая весна,

      Одним лишь нам – душистые фиалки!

      И плачет лес, завистливый и жалкий,

      И внемлет нам сквозь слезы тишина.

      Мы перешли на старое кладбище,

      Где ждали нас холодные кресты.

      Почиют здесь безумные мечты,

      И здесь душа прозрачнее и чище.

      Склонились мы над маленьким крестом,

      Где скрыто все, мне вечно дорогое,

      И где она оставлена в покое

      Приветствием и дерзостным судом.

      И долго я над юною могилой,

      Обнявши крест, томился недвижим;

      И ты, мой друг, ты плакала над ним,

      Над образом моей забытой милой.

      Еще сильней я полюбил тебя

      За этот миг, за слезы, эти слезы!

      Забыла ты ревнивые угрозы,

      Соперницу ласкала ты, любя!

      Я чувствовал, что с сердцем отогретым

      Мы кладбище оставили вдвоем.

      Горел закат оранжевым огнем,

      Восток синел лилово-странным светом.

      Мы снова шли, и шли, как прежде, мы

      К великому, безбрежному сближенью,

      Чужды опять лесов опустошенью,

      Опять чужды дыханию зимы.

      На станции мы поезд ожидали

      И выбрали заветную скамью,

      Где Леле я проговорил «люблю»,

      Где мне «люблю» послышалось из дали.

      Луна плыла за дымкой облаков,

      Горели звезд алмазные каменья,

      В немом пруду дробились отраженья,

      А на душе лучи сверкали снов.

      То был ли бред, опять воспоминанья,

      Прошедшее, воскресшее во мне!

      Слова любви шептал ли я во сне,

      Иль наяву я повторял признанья?

      И две мечты