Знаешь, Миньона, один только раз

      Были с тобою мы близки:

      Час лишь один был действительный час,

      Прочие – бледные списки!

      Свет озарил нас и быстро погас,

      Сжались извивы объятий,

      Стрелка часов обозначила: «час»

      На роковом циферблате!

      В этот лишь миг, лишь единственный раз,

      Видел тебя я моею!

      Как объяснить, что покинуло нас?

      Нет, не могу, не умею!

      Ярок, как прежде, огонь твоих глаз,

      Ласки исполнены яда.

      Свет озарил нас и быстро погас…

      Сердце! чего ж тебе надо?

      Нет, не всесилен любовный экстаз,

      Нет, мы с тобою не близки!

      Час лишь один был действительный час,

      Прочие – бледные списки!

      Глупое сердце, о чем же печалиться!

      Встретясь, шутили, шутя целовалися,

      Гордой победой она не похвалится,

      В памяти счастья минуты осталися…

      Глупое сердце, о чем же печалиться?

      Тянется поле безмолвное, снежное,

      Дремлют березки в безжизненном инее,

      Небо нависло – уныло-безбрежное,

      Странно-неясное, серое, синее,

      Замерло, умерло, будто бы снежное…

      Глупое сердце! о чем же печалиться!

      Здесь, в гостиной полутемной,

      Под навесом кисеи

      Так заманчивы и скромны

      Поцелуи без любви.

      Это – камень в пенном море,

      Голый камень на волнах,

      Над которым светят зори

      В лучезарных небесах.

      Это – спящая принцесса,

      С ожиданьем на лице,

      Посреди глухого леса

      В очарованном дворце.

      Это – маленькая фея,

      Что на утренней заре,

      В свете солнечном бледнея,

      Тонет в топком янтаре.

      Здесь, в гостиной полутемной,

      Белы складки кисеи,

      И так чисты, и так скромны

      Поцелуи бел любви.

      Страстно, в безумном порыве ко мне ты прижалась

      Страстно…

      Черная