Моей мечте люб кругозор пустынь,

      Она в степях блуждает вольной серной.

      Ей чужд покой окованных рабынь,

      Ей скучен путь проложенный и мерный.

      Но, встретив Холм Покинутых Святынь,

      Она дрожит, в тревоге суеверной,

      Стоит, глядит, не шелохнет травой,

      И прочь идет с поникшей головой.

      Холодная луна стоит над Насаргадой,

      Прозрачным сумраком подернуты пески.

      Выходит дочь царя в мечтах ночной тоски

      На каменный помост – дышать ночной прохладой.

      Пред ней знакомый мир: аркада за аркадой;

      И башни и столпы, прозрачны и легки;

      Мосты, повисшие над серебром реки;

      Дома, и Бэлахрам торжественной громадой…

      Царевна вся дрожит… блестят ее глаза…

      Рука сжимается мучительно и гневно…

      О будущих веках задумалась царевна!

      И вот ей видится: ночные небеса,

      Разрушенных колони немая вереница

      И посреди руин – как тень пустыни – львица.

      Далекий Сириус, холодный и немой!

      Из ночи в ночь надменно

      Сверкаешь ты над сумрачной землей,

      Царишь над бедственной вселенной.

      Владыка Сириус, не внемлющий мольбам,

      Непобедимый мститель!

      Пред алтарем ненужный фимиам

      Тебе затеплил твой служитель.

      Ты чужд нам, Сириус! но твой холодный луч

      Сжигает наши жатвы.

      Губи меня! и отравляй! и мучь!

      И отвергай с презреньем клятвы!

      Тебе, о Сириус, не знающий людей,

      Я возношу моленья

      Среди толпы, и в хижине своей,

      И в миг последний упоенья!

      Ты – монахиня! лилия бога!

      Ты навеки невеста Христа!

      Это я постучал в ворота,

      Это я у порога!

      Я измучен, я весь истомлен,

      Я бессилен, я мертв от желаний.

      Все вокруг – как в багряном тумане,

      Все вокруг – точно звон.

      Выходи же! иди мне навстречу!

      Я последней любви не таю!

      Я