Слова теряют смысл первоначальный,

      Дыханье тайны явно для души,

      В померкшем зеркале твои глаза печальны,

      Твой голос – как струна в сочувственной тиши.

      О погоди! – последнего признанья

      Нет силы вынести, нет силы взять.

      Под сенью пальмы – мы два бледных изваянья,

      И нежит мне чело волос приникших прядь.

      Пусть миги пролетят беззвучно, смутно,

      Пред темной завесой безвестных дней.

      Мы – двое изгнанных в пустыне бесприютной,

      Мы – в бездне вечности чета слепых теней…

      Молчание смутим мы поцелуем,

      Святыню робости нарушит страсть.

      И вновь, отчаяньем и счастием волнуем,

      Под вскрик любви, в огнь рук я должен буду пасть!

      Сегодня! сегодня! как странно! как странно!

      Приникнув к окошку, смотрю я во мглу.

      Тяжелые капли текут по стеклу,

      Мерцания в лужах, дождливо, туманно.

      Сегодня! сегодня! одни и вдвоем!

      Притворно стыдливо прикроются глазки,

      И я расстегну голубые подвязки,

      И мы, не смущенные, руки сплетем!

      Мы счастливы будем, мы будем безумны!

      Свободные, сильные, юные, – мы!..

      Деревья бульвара кивают из тьмы,

      Пролетки по камням грохочут бесшумно.

      О, милый мой мир: вот Бодлер, вот Верлен,

      Вот Тютчев, – любимые, верные книги!

      Меняю я вас на блаженные миги…

      О, вы мне простите коварство измен!

      Прощайте! прощайте! Сквозь дождь, сквозь ненастье,

      Пойду, побегу, как безумец, как вор,

      И в лужах мелькнет мой потупленный взор:

      «Угрюмый и тусклый» огонь сладострастья!

      Сладострастные тени на темной постели окружили,

      легли, притаились, манят,

      Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий,

      тягучий, глухой аромат.

      И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавить

      свои пальцы в округлости плеч,

      Точно труп, наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем

      блеске курящихся свеч;

      Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность

      бедер, оттенки волос…

      А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела

      в разноцветный хаос.

      О, далекое утро на вспененном взморье, странно-алые

      краски стыдливой зари!

      О, весенние звуки в серебряном сердце и твой

      сказочно-ласковый