Предстанет миг, и дух мой канет

      В неизмеримость без времен,

      И что-то новое настанет,

      И будет прах земли как сон.

      Настанет мир иных скитаний,

      Иных падений и высот,

      И, проходя за гранью грани,

      Мой дух былое отряхнет.

      Воспоминанья все утратит,

      В огне небес перегорит

      И за познанье тайн заплатит

      Забвеньем счастья и обид.

      И вот, как облако влекомый,

      Молчанье строгое храня,

      Я вдруг завижу лик знакомый,

      И трепет обожжет меня.

      В моей душе преображенной,

      От всех условий бытия,

      Как мысль от тени, отрешенной,

      Восстанет вся любовь моя,

      Весь круг бессилия и счастья,

      Все дни, что вечностью прошли,

      Весь вещий ужас сладострастья,

      Вся ложь, вся радуга земли!

      И словно вновь под сводом звездным,

      С своей бездонной высоты,

      Твое я имя кину к безднам,

      И мне на зов ответишь – ты!

      Эта боль не раз мной испытана,

      На кресте я был распят не раз,

      Снова кровью одежда пропитана

      И во взорах свет солнца погас.

      Члены пыткой злой обессилены,

      Я во прахе кровавом – как труп.

      Выжидают мгновения филины,

      Опустившись на ближний уступ.

      Но, чем мука полней и суровее,

      Тем восторженней песни хочу,

      И кричу, и пою славословия,

      Вечный гимн моему палачу.

      О, приди, без улыбки, без жалости,

      Снова к древу меня пригвождать,

      Чтоб я мог в ненасытной усталости

      Снова руки твои целовать.

      Чтоб, в борьбе с сладострастной безмерностью

      Нарастающих яростных мук,

      Я утешен был девственной верностью

      Этих строго безжалостных рук.

      Не правда ли: мы в сказке,

      Мы в книжке для детей?

      Твои