Люблю одно: бродить без цели

      По шумным улицам, один;

      Люблю часы святых безделий,

      Часы раздумий и картин.

      Я с изумленьем, вечно новым,

      Весной встречаю синеву,

      И в вечер пьян огнем багровым,

      И ночью сумраком живу.

      Смотрю в лицо идущих мимо,

      В их тайны властно увлечен,

      То полон грустью нелюдимой,

      То богомолен, то влюблен.

      Под вольный грохот экипажей

      Мечтать и думать я привык,

      В теснине стен я весь на страже;

      Да уловлю господень лик!

      Я знаю этот свет, неумолимо четкий,

      И слишком резкий стук пролетки в тишине,

      Пред окнами контор железные решетки,

      Пустынность улицы, не дышащей во сне.

      Ночь канула в года, свободно и безумно.

      Еще горят огни всех вдохновенных сил;

      Но свежий утренник мне веет в грудь бесшумно,

      Недвижные дома – как тысячи могил.

      Там люди-трупы спят, вдвоем и одиноко,

      То навзничь, рот открыв, то ниц – на животе

      Но небо надо мной глубоко и высоко,

      И даль торжественна в открытой наготе!

      Два равных мира есть, две равные стихии:

      Мир дня и ночи мир, безумства и ума,

      Но тяжки грани их – часы полуночные,

      Когда не властен свет и расточилась тьма.

      С последним чаяньем, свою мечту ночную

      Душа стремится влить в пустые формы дня,

      Но тщетно я борюсь, и тщетно я колдую:

      Ты, день, могучий враг, вновь покоришь меня!

      –