Вновь одинок, как десять лет назад,

      Брожу в саду; ведут аллеи те же,

      С цветущих лип знакомый аромат.

      Чу! лай собак. Повеял ветер свежий,

      И с тихим вечером приходит бред,

      Что нежит сердце год за годом реже.

      Мне нынче снова – девятнадцать лет!

      Ты вновь со мной, «мечты моей созданье»!

      Дай плакать мне – я снова твой поэт!

      Как сладостно твоих шагов шуршанье;

      Ты дышишь рядом; подыми я взор,

      Твоих очей ответит мне сверканье.

      Не изменилась ты, – о, нет, – с тех пор,

      Как мальчику явилась ты впервые

      И был свершен наш брачный договор!

      Ты мне дала узнать, что страсть – стихия,

      Ввела во храмы воплощенных грез,

      Открыла мне просторы неземные,

      Следила ты, как друг, пока я рос,

      На первые свиданья приходила,

      Была меж нами третья в мире роз.

      Я изменил – но ты не изменила,

      Лишь отошла, поникнув головой,

      Когда меня смутила злая сила.

      О, как я мог пожертвовать тобой!

      Для женщины из плоти и из крови

      Как позабыл небесный образ твой!

      Но лишь с тобой мне счастье было внове.

      В часы луны, у перепевных струй,

      На ложе – у палящих изголовий,

      Прильнув к груди, впивая поцелуй,

      Невольно я тебя искал очами,

      Тебя я жаждал!.. Верь и не ревнуй.

      По-прежнему твой лик витал над снами!

      Кого б я ни ласкал, дрожа, любя,

      Я счастлив был лишь тайными мечтами, —

      Во всех, во всех лаская лишь тебя!

      На горы тихие ложилась мгла,

      А деревца по склонам были нежны,

      Из церкви, торопясь, домой я шла.

      Со мной был крест, хранитель мой надежный,

      Белели чаши лилий по пути,

      Благоухал в цвету рассадник смежный.

      И там, где надлежало мне пройти,

      Где тесно путь сжимали две ограды,

      Предстал мне юноша лет двадцати.

      И, встретясь, наши опустились взгляды!

      Прекрасный, он, как праотец, был наг.

      Нам стало страшно, и мы были рады.

      Без воли я замедлила мой шаг

      И стала, прислонясь, под веткой сливы,

      А он ко мне, как брат иль тайный враг:

      «Агата, молвил, мы с тобой счастливы!

      Я – мученик святой, я – Себастьян.

      Умрем мы в муках, но в Отце мы живы!»

      Взглянув, увидела я кровь из ран

      И жадно впившиеся в тело стрелы,

      Но был он светом белым осиян.

      И