Им мир Рэдона так созвучен...

      В нем крик камней, в нем скорбь земли,

      Но саван мысли сер и скучен.

      Он змей, свернувшийся в пыли.

      Рисунок грубый, неискусный...

      Вот Дьявол – кроткий, странный, грустный.

      Антоний видит бег планет:

      «Но где же цель?»

      – Здесь цели нет...

      Струится мрак и шепчет что-то,

      Легло молчанье, как кольцо,

      Мерцает бледное лицо

      Средь ядовитого болота,

      И солнце, черное как ночь,

      Вбирая свет, уходит прочь.

      Как горек вкус земного лавра...

      Родэн навеки заковал

      В полубезумный жест Кентавра

      Несовместимость двух начал.

      В безумьи заломивши руки,

      Он бьется в безысходной муке,

      Земля и стонет и гудит

      Под тяжкой судоргой копыт.

      Но мне понятна беспредельность,

      Я в мире знаю только цельность,

      Во мне зеркальность тихих вод,

      Моя душа как небо звездна,

      Кругом поет родная бездна, —

      Я весь и ржанье, и полет!

      Я поклоняюсь вам, кристаллы,

      Морские звезды и цветы,

      Растенья, раковины, скалы

      (Окаменелые мечты

      Безмолвно грезящей природы),

      Стихии мира: Воздух, Воды,

      И Мать-Земля и Царь-Огонь!

      Я духом Бог, я телом конь.

      Я чую дрожь предчувствий вещих,

      Я слышу гул идущих дней,

      Я полон ужаса вещей,

      Враждебных, мертвых и зловещих,

      И вызывают мой испуг

      Скелет, машина и паук.

      Есть злая власть в душе предметов,

      Рожденных судоргой машин.

      В них грех нарушенных запретов,

      В них месть рабов, в них бред стремнин.

      Для всех людей одни вериги:

      Асфальты, рельсы, платья, книги,

      И не спасется ни один

      От власти липких паутин.

      Но мы, свободные кентавры,

      Мы мудрый и бессмертный род,

      В иные дни у брега вод

      Ласкались к нам ихтиозавры.

      И мир мельчал. Но мы росли.

      В нас бег планет, в нас мысль Земли!

      Я люблю усталый шелест

      Старых писем, дальних слов...

      В них есть запах, в них есть прелесть

      Умирающих цветов.

      Я люблю узорный почерк —

      В нем есть шорох трав сухих.

      Быстрых букв знакомый очерк

      Тихо шепчет грустный стих.

      Мне так близко