Эта светлая аллея

      В старом парке – по горе,

      Где проходит тень Орфея

      Молчаливо на заре.

      Весь прозрачный – утром рано,

      В белом пламени тумана

      Он проходит, не помяв

      Влажных стеблей белых трав.

      Час таинственных наитий.

      Он уходит в глубь аллей,

      Точно струн, касаясь нитей

      Серебристых тополей.

      Кто-то вздрогнул в этом мире.

      Щебет птиц. Далекий ключ.

      Как струна на чьей-то лире

      Зазвенел по ветке луч.

      Всё распалось. Мы приидем

      Снова в мир, чтоб видеть сны.

      И становится невидим

      Бог рассветной тишины.

      В зеленых сумерках, дрожа и вырастая,

      Восторг таинственный припал к родной земле,

      И прежние слова уносятся во мгле,

      Как черных ласточек испуганная стая.

      И арки черные, и бледные огни

      Уходят по реке в лучистую безбрежность.

      В душе моей растет такая нежность!..

      Как медленно текут расплавленные дни...

      И в первый раз к земле я припадаю,

      И сердце мертвое, мне данное судьбой,

      Из рук твоих смиренно принимаю,

      Как птичку серую, согретую тобой.

      И были дни, как муть опала,

      И был один, как аметист.

      Река несла свои зеркала,

      Дрожал в лазури бледный лист.

      Хрустальный день пылал так ярко,

      И мы ушли в затишье парка,

      Где было сыро на земле,

      Где пел фонтан в зеленой мгле,

      Где трепетали поминутно

      Струи и полосы лучей,

      И было в глубине аллей

      И величаво и уютно.

      Синела даль. Текла река.

      Душа, как воды, глубока.

      И наших ног касалась влажно

      Густая, цепкая трава;

      В душе и медленно, и важно

      Вставали редкие слова.

      И полдня вещее молчанье

      Таило жгучую печаль

      Невыразимого страданья.

      И, смутным оком глядя вдаль,

      Ты говорила:

      «Смерть сурово

      Придет, как синяя гроза.

      Приблизит грустные глаза

      И тихо спросит: «Ты готова?»

      Что я отвечу в этот день?

      Среди живых я только тень.

      Какая темная обида

      Меня из бездны извлекла?

      Я здесь брожу как тень Аида,

      Я не страдала, не жила...

      Мне надо снова воплотиться

      И крови жертвенной напиться,

      Чтобы понять язык людей.

      Печален сон души моей.

      Она