Поздно. Гиганты на башне

      Гулко ударили три.

      Сердце ночами бесстрашней.

      Путник, молчи и смотри.

      Город, как голос наяды,

      В призрачно-светлом былом,

      Кружев узорней аркады,

      Воды застыли стеклом.

      Верно, скрывают колдуний

      Завесы черных гондол

      Там, где огни на лагуне —

      Тысячи огненных пчел.

      Лев на колонне, и ярко

      Львиные очи горят,

      Держит Евангелье Марка,

      Как серафимы, крылат.

      А на высотах собора,

      Где от мозаики блеск,

      Чу, голубиного хора

      Вздох, воркованье и плеск.

      Может быть, это лишь шутка,

      Скал и воды колдовство,

      Марево? Путнику жутко,

      Вдруг… никого, ничего?

      Крикнул. Его не слыхали,

      Он, оборвавшись, упал

      В зыбкие, бледные дали

      Венецианских зеркал.

      Тютчев Фёдор Иванович

      ВЕНЕЦИЯ

      Дож Венеции свободной

      Средь лазоревых зыбей,

      Как жених порфирородный,

      Достославно, всенародно

      Обручался ежегодно

      С Адриатикой своей.

      И недаром в эти воды

      Он кольцо свое бросал:

      Веки целые, не годы

      (Дивовалися народы),

      Чудный перстень воеводы

      Их вязал и чаровал…

      И чета в любви и мире

      Много славы нажила —

      Века три или четыре,

      Все могучее и шире,

      Разрасталась в целом мире

      Тень от львиного крыла.

      А теперь?

      В волнах забвенья

      Сколько брошенных колец!..

      Миновались поколенья, —

      Эти кольца обрученья,

      Эти кольца стали звенья

      Тяжкой цепи наконец!..

      Ходасевич Владислав Фелицианович

      ГЕНУЯ

      Красный Марс восходит над агавой,

      Но прекрасней светят нам они —

      Генуи, в былые дни лукавой,

      Мирные, торговые огни.

      Меркнут гор прибрежные отроги,

      Пахнет пылью, морем и вином.

      Запоздалый ослик на дороге

      Торопливо плещет бубенцом…

      Не в такой ли час, когда ночные

      Небеса синели надо всем,

      На таком же ослике Мария

      Покидала тесный Вифлеем?

      Топотали частые копыта,

      Отставал Иосиф, весь в пыли…

      Что еврейке бедной до Египта,

      До чужих овец, чужой земли?

      Плачет мать. Дитя под черной тальмой

      Сонными губами ищет грудь,

      А вдали, вдали звезда над пальмой

      Беглецам указывает путь.

      Ходасевич Владислав Фелицианович

      «Вот в этом палаццо жила Дездемона…»

      Все это неправда, но стыдно смеяться.

      Смотри, как стоят за колонной колонна

      Вот в этом палаццо.

      Вдали затихает вечерняя Пьяцца,

      Беззвучно вращается свод небосклона,

      Расшитый звездами,