Телемачты, и волны то к ним, то от них

      Над моей Атлантидою стонут

      По дорогам страны от весны до весны,

      Погружая в свои баритоны.

      От стены до стены, от песка до песка

      Постоянно колеблется что-то —

      Мастерство скрипача, дирижёра рука

      И процентною ставкой частóты.

      Чехарда президентов – священный устой

      С чередою политпотрясений,

      Я плыву над свободой как рифом, зато

      Независим, стихами рассеян.

      Колебания мнений и их амплитуд,

      Колебания биржи, погоды,

      На закате – процента спиртного во рту

      Или птичьих помех на восходе.

      Беспокойное поле, и я в нём пока —

      Колосок или вектор в сомненьи,

      И ползут, как диваны, над ним облака,

      Где и боги порой сатанеют.

      Вписалось прошлое в тетради,

      Дождя копируя наклон,

      Что и рoвнял, и вправо ладил,

      А почерк, делая назло,

      Скакал, резвясь, по лужам-кляксам,

      Ручьями на поля стекал.

      Его выравнивала в классах

      Педагогичная рука,

      Воспоминаний чудный лепет

      Училa уплощать до лжи,

      Чтоб помнить правильно о лете,

      А после – правильно про жизнь;

      Не славить птиц, будивших клёны,

      И блеск осколочный росы

      В траве, бутылочно-зелёной,

      Вовек не видевшей косы,

      A лгать послушно и подкрышно

      О том, что главное – коса.

      «Переписать!» – как будто слышу.

      Когда б я мог переписать!

      Всплакнём, декабрь, на брудершафт,

      Ты мне в друзья всегда покроен —

      Тебе ли пить не разрешать

      Порой, когда редеют кроны?

      И нам обычно по пути.

      Ты правь, а я – к тебе в пролётку.

      Пока в руках возницы стих,

      А не весло, и воздух в лёгких

      Не остудился до нуля,

      Потом безвыдохно зашкалил,

      Вези в январь,