«Споет ли мне песню веселую скальд?» —

      Спросил, озираясь, могучий Освальд.

      И скальд выступает на царскую речь,

      Под мышкою арфа, на поясе меч.

      «Три песни я знаю: в одной старина!

      Тобою, могучий, забыта она;

      Ты сам ее в лесе дремучем сложил;

      Та песня: отца моего ты убил.

      Есть песня другая: ужасна она;

      И мною под бурей ночной сложена;

      Пою ее ранней и поздней порой;

      И песня та: бейся, убийца, со мной!»

      Он в сторону арфу, и меч наголо;

      И бешенство грозные лица зажгло;

      Запрыгали искры по звонким мечам —

      И рухнул Освальд – голова пополам.

      «Раздайся ж, последняя песня моя;

      Ту песню и утром и вечером я

      Греметь не устану пред девой любви;

      Та песня: убийца повержен в крови».

      Опять ты здесь, мой благодатный Гений,

      Воздушная подруга юных дней;

      Опять с толпой знакомых привидений

      Теснишься ты, Мечта, к душе моей…

      Приди ж, о друг! дай прежних вдохновений.

      Минувшею мне жизнию повей,

      Побудь со мной, продли очарованья,

      Дай сладкого вкусить воспоминанья.

      Ты образы веселых лет примчала —

      И много милых теней восстает;

      И то, чем жизнь столь некогда пленяла,

      Что Рок, отняв, назад не отдает,

      То все опять душа моя узнала;

      Проснулась Скорбь, и Жалоба зовет

      Сопутников, с пути сошедших прежде

      И здесь вотще поверивших надежде.

      К ним не дойдут последней песни звуки;

      Рассеян круг, где первую я пел;

      Не встретят их простертые к ним руки;

      Прекрасный сон их жизни улетел.

      Других умчал могущий Дух разлуки;

      Счастливый край, их знавший, опустел;

      Разбросаны по всем дорогам мира —

      Не им поет задумчивая лира.

      И снова в томном сердце воскресает

      Стремленье в оный таинственный свет;

      Давнишний глас на лире оживает,

      Чуть слышимый, как Гения полет;

      И душу хладную разогревает

      Опять тоска по благам прежних лет:

      Все близкое мне зрится отдаленным,

      Отжившее, как прежде, оживленным.

      Моих стихов желала ты —

      Желанье исполняю;

      Тебе досуг мой и мечты

      И лиру посвящаю.

      Вот повесть прадедовских лет.

      Еще ж одно – желанье:

      Цвети, мой несравненный цвет,

      Сердец очарованье;

      Печаль по слуху только знай;

      Будь радостию света;

      Моих стихов хоть не читай,

      Но другом будь поэта.

      Над пенистым Днепром-рекой,

      Над