От ранних колыбельных лет

      До юности златыя

      Им ведом был лишь божий свет,

      Лишь подвиги благие;

      От сна вставая с юным днем,

      Стекалися во храме;

      На клиросе, пред алтарем,

      Кадильниц в фимиаме,

      В священный литургии час

      Их слышалося пенье —

      И сладкий непорочных глас

      Внимало провиденье.

      И слезы нежных матерей

      С молитвой их сливались,

      Когда во храме близ мощей

      Они распростирались.

      «О! дай им кров, небесный царь

      (То было их моленье);

      Да будет твой святой алтарь

      Незлобных душ спасенье;

      Покинул их родной отец,

      Дав бедным жизнь постылу;

      Но призри ты сирот, творец,

      И грешника помилуй…»

      Но вот… настал десятый год;

      Уже он на исходе;

      И грешник горьки слезы льет:

      Всему он чужд в природе.

      Опять украшены весной

      Луга, пригорки, долы;

      И пахарь весел над сохой,

      И счастья полны селы;

      Не зрит лишь он златой весны:

      Его померкли взоры;

      В туман для них погребены

      Луга, долины, горы.

      Денница ль красная взойдет —

      «Прости, – гласит, – денница».

      В дубраве ль птичка пропоет —

      «Прости, весны певица…

      Прости, и мирные леса,

      И нивы золотые,

      И неба светлая краса,

      И радости земные».

      И вспомнил он забытых чад;

      К себе их призывает;

      И мнит: они творца смягчат;

      Невинным бог внимает.

      И вот… настал последний день;

      Уж солнце за горою;

      И стелется вечерня тень

      Прозрачной пеленою;

      Уж сумрак… смерклось… вот луна

      Блеснула из-за тучи;

      Легла на горы тишина;

      Утих и лес дремучий;

      Река сровнялась в берегах;

      Зажглись светила ночи;

      И сон глубокий на полях;

      И близок час полночи…

      И, мучим смертною тоской,

      У спасовой иконы

      Без веры ищет Громобой

      От ада обороны.

      И юных чад к себе призвал —

      Сердца их близки раю —

      «Увы! молитесь (вопиял),

      Молитесь, погибаю!»

      Младенца внятен небу стон:

      Невинные молились;

      Но вдруг… на них находит сон…

      Замолкли… усыпились.

      И все в ужасной тишине;

      Окрестность как могила;

      Вот… каркнул ворон на стене;

      Вот… стая псов завыла;

      И вдруг… протяжно полночь бьет;

      Нашли на небо тучи;

      Река надулась; бор ревет;

      И мчится прах летучий.

      Увы!.. последний страшный бой

      Отгрянул за горами…

      Гул тише… смолк… и Громобой

      Зрит беса пред очами.

      «Ты видел, – рек он, – день из глаз

      Сокрылся за горою;

      Ты