Младенцев спящих видит бес —

      Сверкнули страшно очи!

      «Лишить их царствия небес,

      Предать их адской ночи…

      Вот слава! мне восплещет ад

      И с гордым Сатаною».

      И, усмирив грозящий взгляд,

      Сказал он Громобою:

      «Я внял твоей печали глас;

      Есть средство избавленья;

      Покорен будь, иль в ад сей час

      На скорби и мученья.

      Предай мне души дочерей

      За временну свободу,

      И дам, по милости своей,

      На каждую по году». —

      «Злодей! губить невинных чад!» —

      «Ты медлишь? Приступите!

      Низриньте грешника во ад!

      На части разорвите!»

      И вдруг отвсюду крик и стон;

      Земля затрепетала;

      И грянул гром со всех сторон;

      И тьма бесов предстала.

      Чудовищ адских грозный сонм;

      Бегут, гремят цепями,

      И стали грешника кругом

      С разверзтыми когтями.

      И ниц повергся Громобой,

      Бесчувствен, полумертвый;

      И вопит: «Страшный враг, постой!

      Постой, готовы жертвы!»

      И скрылись все. Он будит чад…

      Он пишет их рукою…

      О страх! свершилось… плещет ад

      И с гордым Сатаною.

      Ты казнь отсрочил, Громобой,

      И дверь сомкнулась ада;

      Но жить, погибнувши душой, —

      Коль страшная отрада!

      Влачи унылы дни, злодей,

      В болезни ожиданья;

      Веселья нет душе твоей,

      И нет ей упованья;

      Увы! и красный божий мир

      И жизнь ему постылы;

      Он в людстве дик, в семействе сир.

      Он вживе снедь могилы.

      Напрасно веет ветерок

      С душистыя долины;

      И свет луны сребрит поток

      Сквозь темны лип вершины;

      И ласточка зари восход

      Встречает щебетаньем;

      И роща в тень свою зовет

      Листочков трепетаньем;

      И шум бегущих с поля стад

      С пастушьими рогами

      Вечерний мрак животворят,

      Теряясь за холмами…

      Его доселе светлый дом

      Уж сумрака обитель.

      Угрюм, с нахмуренным лицом

      Пиров веселых зритель,

      Не пьет кипящего вина

      Из чаши круговыя…

      И страшен день; и ночь страшна;

      И тени гробовыя

      Он всюду слышит грозный вой;

      И в час глубокой ночи

      Бежит одра его покой;

      И сон забыли очи.

      И тьмы лесов страшится он:

      Там бродит привиденье;

      То чудится полночный звон,

      То погребально пенье;

      Страшит его и бури свист,

      И грозных туч молчанье,

      И с шорохом падущий лист,

      И рощи содроганье.

      Прокатится