Мы пришли, но тяжкие засовы

      Охраняют крепко церковь нашу.

      О, когда же храм нам будет кровом

      И к причастной подойдем мы чаше?

      Черный ворон, сидя на решетке,

      Смотрит вещим и печальным взором.

      Перед нами путь лежит короткий,

      Позовут на суд нас скоро, скоро.

      Воет ветер, свищет по оврагам,

      По бескрайним выжженным степям.

      Плачет сердце, трепетно и наго,

      И молчит, молчит закрытый храм.

      Душа признала власть Твою,

      Отсвет былой великой власти,

      Но животворную струю

      Вкушает с горьким безучастьем

      Затем, что некого поить

      Ей освященным даром этим.

      Наш Третий умер или спит,

      Он не жилец на белом свете.

      Так холодна и так бледна

      Ночь за окошком неживая.

      И, как над кладбищем, луна

      Ворожит, мертвых вызывая.

      От очей твоих и от речей

      Тишина мне слышится такая,

      Как молчанье звездное ночей

      Над четою, изгнанной из Рая.

      Ева так глядела в небеса,

      Приподнявшись в зарослях из терна,

      Как сегодня я в твои глаза —

      Безнадежно, горько и упорно.

      Открой смеженные ресницы,

      Побудь на миг со мной.

      Тебе так сладко, крепко спится

      В полдневный зной.

      Вокруг цветут и зреют злаки,

      И даль небес светла.

      Но я пришла с тобой поплакать

      О том, что жизнь ушла,

      Что облака, и тень, и птицы,

      И тот, и этот свет —

      Тебе и мне всё только снится,

      А жизни нет.

      О, давно за тебя не творю я молитвы.

      Немо сердце, молчат и уста.

      Но за воинов, павших в проигранной битве,

      Я молюсь иногда.

      С напряженным участьем в сердцах их читаю

      Горечь поздно опознанной тщетности битв

      И горячие псалмы над ними слагаю

      Покаянных молитв.

      Такую ночь, такие звезды[152]

      Не видел мир уже давно.

      Созвездий радужные гроздья

      Струили новое вино.

      И души зреющие наши

      Навстречу радужным лучам

      Согласно поднялись, как чаши,

      И мы вошли в надзвездный храм.

      Но в литургийные те миги

      Душа сумела ль угадать

      Небес таинственные сдвиги

      И посвящение принять,

      Иль