Пускай мечтатели осмеяны давно,

      Пускай в них многое действительно смешно,

      Но все же я скажу, что мне в часы разлуки

      Отраднее всего, среди душевной муки,

      Воспоминать о ней: усилием мечты

      Из мрака вызывать знакомые черты,

      В минуты горького раздумья и печали

      Бродить по тем местам, где вместе мы гуляли, —

      И даже иногда вечернею порой,

      Любуясь бледною и грустною луной,

      Припоминать тот сад, ту темную аллею,

      Откуда мы луной пленялись вместе с нею,

      Но, больше нашею любовию полны,

      Чем тихим вечером и прелестью луны,

      Влюбленные глаза друг к другу обращали

      И в долгий поцелуй уста свои сливали…

      Когда еще твой локон длинный

      Вился над розовой щекой

      И я был юноша невинный,

      Чистосердечный и простой, —

      Ты помнишь: кой о чем мечтали

      С тобою мы по вечерам,

      И – не забыла ты – давали

      Свободу полную глазам,

      И много высказалось взором

      Желаний тайных, тайных дум;

      Но победил каким-то вздором

      В нас сердце хладнокровный ум.

      И разошлись мы полюбовно,

      И страсть рассеялась как дым.

      И чрез полжизни хладнокровно

      Опять сошлись мы – и молчим…

      А мог бы быть и не таким

      Час этой поздней, грустной встречи,

      Не так бы сжала нас печаль,

      Иной тоской звучали б речи,

      Иначе было б жизни жаль…

      Где твое личико смуглое

      Нынче смеется, кому?

      Эх, одиночество круглое!

      Не посулю никому!

      А ведь, бывало, охотно

      Шла ты ко мне вечерком;

      Как мы с тобой беззаботно

      Веселы были вдвоем!

      Как выражала ты живо

      Милые чувства свои!

      Помнишь, тебе особливо

      Нравились зубы мои;

      Как любовалась ты ими,

      Как целовала любя!

      Но и зубами моими

      Не удержал я тебя…

      Как ты кротка, как ты послушна,

      Ты рада быть его рабой,

      Но он внимает равнодушно,

      Уныл и холоден душой.

      А прежде… помнишь? Молода,

      Горда, надменна и прекрасна,

      Ты им играла самовластно,

      Но он любил, любил тогда!

      Так солнце осени – без туч

      Стоит, не грея, на лазури,

      А летом и сквозь сумрак бури

      Бросает животворный луч…

      Мне