Сколько море я ни открываю —

      каждый раз другое открываю.

      Вот я слышу отзвук канонады.

      Натянулись нервы, как канаты.

      Черный вал. И встречная волна.

      Море – это вечная война.

      Дикая. Жестокая. Тотальная.

      То пристрелка ближняя, то дальняя.

      К бою изготовились расчеты.

      Тут свои нехитрые расчеты.

      Отвергая тактику обхода,

      бьется обреченная пехота.

      Гул идущих в полный рост валов.

      И салют из тысячи стволов.

      Постепенно оседает пена.

      Камни возвращаются из плена.

      Спят они. И снится им война.

      Черный вал. И встречная волна.

      В бесконечность моря отплываю.

      В море бесконечность открываю.

      Как они огромны и малы,

      эти бесконечные миры!

      Вот луна край моря осветила.

      Осторожно движутся светила.

      Там, должно быть, любят, изменяют.

      Измеряют время. Извиняют.

      Постигают тайны вещества

      странные иные существа.

      Там свои Ньютоны и Платоны.

      Длинные поэмы монотонны.

      Физиков и лириков проблемы

      и другие разные проблемы.

      Древние светила потухают.

      Новые, родившись, полыхают.

      Как они огромны и малы,

      эти бесконечные миры!

      Каждому – и радости, и горе.

      Каждому свое дается море.

      Нет на свете моря. Есть моря.

      Где ты, даль безбрежная моя?

      …Море собираем по куску.

      Ищем, ошибаемся и спорим.

      Тяжело ступаем по песку —

      по земле, соседствующей с морем.

      Сколько я подарил тебе? Дал и слух, и зренье.

      Ты мое безумие и мое прозренье.

      Как там бьется боль моя электронная?

      У тебя не светелка, а зала тронная.

      Ты в ней царствуешь над листами чистыми,

      над большими формулами, над большими числами.

      Я включаю сам твои лампы умные.

      Я в свои руки беру твои лапы умные.

      Загораются строгие лампы памяти,

      подчиняясь мудрым законам памяти.

      Мы с тобой сочиним для начала сказочку.

      Немудреную сказочку про солдатскую скаточку.

      Извлечем эти корни, перемножим с дробями —

      чтобы черные корки, чтобы хлеб с отрубями.

      Подсчитаем все малые те величины

      и овчину, и лапоть, и копоть лучины.

      …Оживает далекое. Это память работает.

      Это день отошедший на грядущий работает.

      В Москве меня не прописывали.

      Загород мне прописывали.

      …Поселюсь в лесопарковой зоне.

      Постелюсь на зеленом газоне.

      Книжку выну. Не книжку чековую,

      а хорошую книжку, Чехова.

      Чехов – мой любимый писатель.

      Он веселый очень писатель.

      Я «Крыжовник» перечитаю.

      Его