Теплый вечер холодного дня.

      Ветер, оттепель, пенье сирены.

      Не дразни меня, хватит с меня,

      Мы видали твои перемены!

      Не смущай меня, оттепель.

      Не обольщай поворотами к лету.

      Я родился в холодной стране.

      Мало чести – оставь мне хоть эту.

      Только трус не любил никогда

      Этой пасмурной, брезжущей хмури, 

      Голых веток и голого льда,

      Голой правды о собственной шкуре.

      Я сбегу в этот холод. Зане

      От соблазнов, грозящих устоям,

      Мы укроемся в русской зиме:

      Здесь мы стоим того, чего стоим.

      Вот пространство, где всякий живой,

      Словно в пику пустому простору,

      Обрастает тройной кожурой,

      Обращается в малую спору.

      Ненавижу осеннюю дрожь

      На границе надежды и стужи:

      Не буди меня больше. Не трожь.

      Сделай так, чтобы не было хуже.

      Там, где вой на дворе в январе,

      Лед по улицам, шапки по крышам,

      Там мы выживем, в тесной норе,

      И тепла себе сами надышим.

      Как берлогу, поземку, пургу

      Не любить нашей северной музе?

      Дети любят играть на снегу,

      Ибо детство со смертью в союзе.

      Здравствуй, Родина! В дали твоей

      Лучше сгинуть как можно бесследней.

      Приюти меня здесь. Обогрей

      Стужей гибельной, правдой последней.

      Ненавистник когдатошний твой,

      Сын отверженный, враг благодарный, —

      Только этому верю: родной

      Тьме египетской, ночи полярной.

      Снова таянье, маянье, шорох,

      Лень и слабость начала весны:

      Словно право в пустых разговорах

      Нечувствительно день провести.

      Хладноблещущий мрамор имперский,

      Оплывая, линяя, гния,

      Превратится в тупой, богомерзкий,

      Но живительный пир бытия.

      На свинцовые эти белила,

      На холодные эти меха

      Поднимается равная сила

      (Для которой я тоже блоха).

      В этом есть сладострастие мести —

      Наблюдать за исходами драк,

      И подпрыгивать с визгом на месте,

      И