Дождём продлится день и даже ночь.

      Под утро просветлеет, если тучи

      отправятся ещё куда-то – прочь,

      не застолбив пейзаж – на всякий случай.

      И, может быть, тогда среди ветвей,

      подстриженных по случаю субботы,

      появится какой-то воробей,

      теперь оставив зимние заботы,

      чтоб было где почистить клюв и хвост

      и воробьихе рассказать о жизни,

      что всё простит, хоть он былой прохвост,

      расправив крылья, сделавшись капризной,

      какой-то недотрогой – меньше слов,

      тем более каких-то откровений…

      Спасибо, что апрель не так суров

      после дождя и прочих наводнений.

      Когда закончится бумага на столе,

      я вырву лист календаря на стенке,

      покрашенной, как лавка во дворе —

      во все цвета и в разные оттенки

      той самой радуги. И календарь не нов,

      и числа повторяются… Суббота

      на том же месте. Из других основ —

      восход, закат и выход на работу

      по понедельникам… с больною головой

      и в поисках нескисшегося пива.

      И пена требует, как водится, отстой,

      а в остальном всё просто сиротливо,

      как в выцветшем саду. В который раз

      чернила требуют бумагу – в продолженье,

      но замечает замутнённый глаз

      уже от старости волненье и сомненье

      в способности не извести листы

      на розжиг для камина или печки,

      чадящей сильно, но когда чисты

      они ещё, как белые овечки —

      пишу длинней, когда короткий век

      уже остался! Время всё быстрее

      куда-то пятится – возможно, человек

      живёт недолго – только веселее,

      пока живёт. И, кажется, что день

      опять не выглядит, как некогда последний,

      застрявший только где-то, «поколень»,

      в растаявшей грязи, среди деревьев,

      почти замёрзших, где среди ветвей

      всё меньше птиц, листвы. И только ветер

      ещё гуляет, чтобы поскорей

      избавиться от долгожданной встречи

      с каким-нибудь случайным, кто зайдёт

      нечаянно, как на листы тетради —

      чернила – кто в листах потом найдёт,

      зачём всё было, т. е. – чего ради

      всё это было. Только напиши,

      перекрои последнюю страницу,

      оставь сомненья, где-нибудь, в тиши,

      и будь последним, кто потом приснится.