Привет, собрат двоякослышащий,

      Двояковидящий, привет!

      И облаков сырые глыбищи,

      И многомачтовый корвет

      Лесной, и тот, прозябший в оттепель

      Цветок – казалось, навсегда,

      И поплавок звезды, и все теперь

      Нам видится из-подо льда.

      И мы, казавшиеся храбрыми

      И мудрыми себе – давно

      Плывем, подрагивая жабрами

      И ртами красными, на дно,

      Чтобы глядеть с пустыми лицами

      На жизни, прожитые зря,

      Пляша с ворами и убийцами

      Под дудку мокрого царя,

      С надеждой подплывая к проруби,

      Ища случайного луча —

      И кто размыкал это горе бы,

      И кто бы сверху постучал.

      Потемнело. Вместе с птицами

      Небо выплеснуло синь.

      Затянулась репетиция

      Бегства с дождиком косым

      Из румяных, из чахоточных,

      Шумно дышащих садов,

      Опустевших станций лодочных,

      Полных ветра, как «Седов».

      День, как пьяница икающий,

      Проплывает по дуге,

      Жизнь – синицею – пока еще

      Умещается в руке,

      Крепко сжатой – если больно ей,

      Свищет тоненько: люблю!

      А рука другая, вольная,

      Тихо машет журавлю.

      Хорошо здесь было коровам,

      Ребятишкам. Ворона, кыш!

      Стынут черные волны бревен,

      Перевернуты лодки крыш.

      Ни поддатого гармониста,

      Ни мальчонки – айда в лапту!

      Лишь осинового мониста

      Звон – мурашками по хребту.

      Заколочены окна. Влево,

      Вправо глянь – облаков клочки.

      Молча яблоня тычет в небо

      Яблок твердые кулачки.

      Белокаменные снега

      И узорчатая пурга —

      Где ни друга и ни врага

      Не увидишь за три шага,

      Где едва за порог шагнешь —

      Ветер, режущий, будто нож,

      Сад, свернувшийся, будто еж,

      Город, вырвавшийся, как ложь,

      Как дыхание – изо рта:

      Желто-белых домов черта,

      Всхлип, дрожащий комок куста,

      И парадная заперта.

      То ли милует родина, то ли казнит,

      Может,