Дядя Коля лёгок на подъём.

      Мы с ним пиво у киоска пьём,

      не спеша, с достоинством, в молчании…

      И за встречу пьём, и на прощание.

      Мы с ним не друзья и не товарищи,

      панибратства –

      возраст не велит…

      Дядя Коля – классный экскаваторщик,

      но об этом мало говорит.

      Был я как-то в комнатке его.

      Там от пыли и от «Примы» душно.

      Грамота на стенке. Раскладушка.

      Стол, два стула. Больше ничего.

      В комнатке частенько тишина:

      всё командировки да отъезды.

      Дядю Колю бросила жена,

      не хозяин, мол, и не отец ты…

      Мы о том сейчас не говорим.

      Мне он по-отечески внушает:

      – Дело знай, учись

      и не хандри…

      Жизнь большая, и страна большая…

      Люди есть, конечно, – дело дрянь…

      Я б иному сам по морде съездил…

      Только мало их, студент, на свете,

      жизнь, она честней день ото дня.

      Поезжай со мною. Там – раздолье…

      Вот тебе на случай адресок…

      Полстраны объехал дядя Коля –

      и опять куда-то «на годок».

      Что ж, до встречи, а теперь – «Пока!»

      И спасибо, молча, за науку.

      Расстаёмся. Руку жму слегка.

      Вовсе и не сильную-то руку…

      Последние листья на землю осели,

      и пусто, и голо,

      и грустно до слёз.

      Уйти б от тяжелых печалей осенних

      в молочные ливни опавших берёз!

      Но нету берёз.

      Лишь рогастые клёны,

      морщинный асфальт

      вместо тёплой земли.

      Весь город заполнен

      шуршаньем и стоном,

      грохочут дожди от зари до зари.

      Я кепку надвину надёжно, поглубже

      и ворот плаща подниму.

      Я выйду из дома,

      пойду через лужи,

      мне