Очень тихая река,

      некрутые берега.

      Рядом тихая дорога

      и осина-недотрога.

      Блеск росы в траве потух,

      пёс бежит, орёт петух.

      Скрип колодца иль ворот.

      Человек к реке идёт.

      Всё – как сотню лет назад:

      синий день и белый сад…

      Но над речкой ясной – Ту

      режет рёвом красоту…

      Как у всех, могила у поэта.

      Куст цветов, неброских и нечинных.

      Средь других похожих неприметна,

      от других почти неотличима.

      Но когда дождём заморосило

      и когда снега идут, тихи,

      на его обычную могилу

      густо-густо падают

      стихи.

      В снегу глубокие следы

      куда-то тянутся, чернея…

      Но хочется зари скорее,

      а не холодной темноты.

      Белее утром белый снег

      и город дышит полной грудью.

      Мне дорог встречный человек,

      а темнота, она к безлюдью.

      На могиле отца – два тополя.

      Не сидеть бы мне в их тени…

      Но стволы почему-то тёплые

      даже в злые осенние дни.

      Тополей этих сущность – добрая.

      И легки они, и туги.

      На могиле отца

      два тополя.

      Две руки.

      Улыбка поневоле,

      коль вспомню вновь про то.

      Мне их купили к школе,

      блестящие, с рантом.

      На толстой коже – сила!

      Не страшен и мороз.

      Я их из магазина

      двумя руками

      нёс!

      Их примеряя, робко

      ходил. Смеялась мать.

      Запихивал в коробку

      и прятал под кровать.

      Товарищам по дому

      бежал о них сказать.

      Меня под вечер долго

      укладывали спать.

      Я просыпался часто,

      но всё же засыпал.

      И, что такое счастье,

      тогда

      я точно знал.

      …И запахло летом – запалённым…

      Я давно такого не видал,

      чтоб над пожелтевшим за ночь клёном

      август богатейски хохотал…

      А сентябрь пришел – не разозлённый,

      на него ходил я поглядеть:

      за обыкновенный лист зелёный

      щедро