Длинней чем Марксов «Капитал»

      твоя поэма для народа;

      Ты сочинял ее три года

      И три часа подряд читал.

      Пиит, сей труд тобой зачатый,

      Для блага собственной души

      Хоть тридцать лет еще пиши,

      Но… не читай и не печатай!..

      Сразу видно: он – Морской!

      Что ни строчка, то водица,

      Веет нудью и тоской

      И ни к черту не годится.

      Погнавшися за мировою славой,

      В одной литературной мастерской,

      Нас щедро полил собственной «Полтавой»

      Пиита по прозванию: Морской.

      Хоть труд его огромен по размерам,

      Но автор и с терпением таким

      Ни Пушкиным не будет, ни Гомером,

      А навсегда останется Морским.

      Я для тебя, Радимов Павел,

      Средь суматохи городской,

      В «Прохладу» эти строки вставил

      «Своею собственной рукой».

      Скажу тебе: Гекзаметр древний

      С твоими темами в ладу

      И пахнет русскою деревней

      Твой гимн крестьянскому труду.

      И мне всегда приятна встреча

      С тобой, в котором столько лет

      Живут, друг другу не переча,

      И живописец, и поэт.

      Ты пришла несвоевременно

      И обиделась к тому ж,

      Но ведь в том, что ты беременна

      Виноват не я, а муж!

      Было ясно мне, что Шурочка —

      Патентованная дурочка,

      А сейчас скажу я хмуро:

      Александра дочь Никифора —

      Беспатентная кикимора

      И не дурочка, а дура!

      К родной поэзии влеком,

      Поет восторженный нарком

      Свой очередный панегирик:

      – «Иосиф Уткин, вот сатирик,

      С войной гражданскою знаком,

      Владеет русским языком

      И вообще изящный лирик!..»

      Читатель, ты ему не верь:

      Москва не Тула и не Тверь,

      Здесь знают внемлющие чутко

      Хотя бы голосу рассудка,

      Что средь лирических тетерь

      Сей Уткин – как его не мерь —

      Лишь поэтическая утка!

      Писатель