Я – Цирцея, царица; мне заклятья знакомы;

      Я владычица духов и воды и огня.

      Их восторгом упиться я могу до истомы,

      Я могу приказать им обессилить меня.

      В полусне сладострастья ослабляю я чары:

      Разрастаются дико силы вод и огней.

      Словно шум водопадов, словно встали пожары, —

      И туманят, и ранят, всё больней, всё страшней.

      И так сладко в бессильи неземных содроганий,

      Испивая до капли исступленную страсть,

      Сохранять свою волю на отмеченной грани

      И над дерзостной силой сохранять свою власть.

      Пророчица Кассандра! – тень твоя,

      Путь совершив к благословенной Лете,

      Не обрела утех небытия,

      И здесь твои мечты горят огнем столетий.

      Твой дух живет в виденьях лучших дней,

      Ты мыслью там, близ Иды, у Скамандра,

      Ты ищешь круг тебе родных теней,

      Поешь в Аиде им, пророчица Кассандра!

      Зовешь вождей и, Фебом вновь полна,

      Им славишь месть, надеждой пламенея, —

      Что примут казнь ахейцев племена,

      Во прах повергнуты потомками Энея!

      Но влага Леты упоила всех,

      И жажду мести пробуждать в них тщетно!

      Уста героев гнет загробный смех:

      Ты славишь – все молчит, зовешь – и безответно!

      Я к людям шел назад с таинственных высот,

      Великие слова в мечтах моих звучали.

      Я верил, что толпа надеется и ждет…

      Они, забыв меня, вокруг тельца плясали.

      Смотря на этот пир, я понял их, – и вот

      О камни я разбил ненужные скрижали

      И проклял навсегда твой избранный парод.

      Но не было в душе ни гнева, ни печали.

      А ты, о господи, ты повелел мне вновь

      Скрижали истесать. Ты для толпы преступной

      Оставил свой закон. Да будет так. Любовь

      Не смею осуждать. Но мне, – мне недоступна

      Она. Как ты сказал, так я исполню все,

      Но вечно, как любовь, – презрение мое.

      Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе,

      Александр Завоеватель, я – дрожа – молюсь тебе.

      Но не в час ужасных боев, возле древних Гавгамел,

      Ты мечтой, в ряду героев, безысходно овладел.

      Я люблю тебя, Великий, в час иного торжества.

      Были буйственные клики, ропот против божества.

      И к войскам ты стал, как солнце: ослепил их грозный

      взгляд,

      И безвольно македонцы вдруг отпрянули