Я жить устал среди людей и в днях,

      Устал от смены дум, желаний, вкусов,

      От смены истин, смены рифм в стихах.

      Желал бы я не быть «Валерий Брюсов».

      Не пред людьми – от них уйти легко, —

      Но пред собой, перед своим сознаньем, —

      Уже в былое цепь уходит далеко,

      Которую зовут воспоминаньем.

      Склонясь, иду вперед, растущий груз влача:

      Дней, лет, имен, восторгов и падений.

      Со мной мои стихи бегут, крича,

      Грозят мне замыслов недовершенных тени,

      Слепят глаза сверканья без числа

      (Слова из книг, истлевших в сердце-склепе),

      И женщин жадные тела

      Цепляются за звенья цепи.

      О, да! вас, женщины, к себе воззвал я сам

      От ложа душного, из келий, с перепутий,

      И отдавались мы вдвоем одной минуте,

      И вместе мчало нас теченье по камням.

      Вы скованы со мной небесным, высшим браком,

      Как с морем воды впавших рек,

      Своим я вас отметил знаком,

      Я отдал душу вам – на миг, и тем навек.

      Иные умерли, иные изменили,

      Но все со мной, куда бы я ни шел.

      И я влеку по дням, клонясь как вол,

      Изнемогая от усилий,

      Могильного креста тяжелый пьедестал:

      Живую груду тел, которые ласкал,

      Которые меня ласкали и томили.

      И думы… Сколько их, в одеждах золотых,

      Заветных дум, лелеянных с любовью,

      Принявших плоть и оживленных кровью!..

      Я обречен вести всю бесконечность их.

      Есть думы тайные – и снова в детской дрожи,

      Закрыв лицо, я падаю во прах…

      Есть думы светлые, как ангел божий,

      Затерянные мной в холодных днях.

      Есть думы гордые – мои исканья бога, —

      Но оскверненные притворством и игрой,

      Есть думы-женщины, глядящие так строго,

      Есть думы-карлики с изогнутой спиной…

      Куда б я ни бежал истоптанной дорогой,

      Они летят, бегут, ползут – за мной!

      А книги. …Чистые источники услады,

      В которых отражен родной и близкий лик, —

      Учитель, друг, желанный враг, двойник —

      Я в вас обрел все сладости и яды!

      Вы были голубем в плывущий мой ковчег

      И принесли мне весть, как древле Ною,

      Что ждет меня земля, под пальмами ночлег,

      Что свой алтарь на камнях я построю…

      С какою жадностью, как тесно я приник

      К стоцветным стеклам, к окнам вещих книг,

      И увидал сквозь них просторы и сиянья,

      Лучей и форм безвестных сочетанья,

      Услышал странные, родные имена:..

      И годы я стоял, безумный, у окна!

      Любуясь солнцами,