Так сказал здоровяк-сопленок,

      Что родился в безлюдном лесу.

      Исходила вонь от пеленок,

      Не кончались и сопли в носу.

      А старик и старуха жена

      Вкруг младенца с утра до темна

      Суетились, души в нем не чая,

      И, друг друга опережая,

      Омывали дитя-крепыша.

      Утомясь и с трудом дыша,

      Укачали дитя в колыбели,

      Отнесли в правый угол его,

      Предназначенный для того,

      Чтобы справа гости воссели,—

      Он изгадил почетное место.

      Уложили его поскорей

      В колыбель возле самых дверей,—

      Он испачкал просторное место!

      И ребенка, измучась вконец,

      Вместе вынесли за порог

      В колыбели мать и отец

      И поставили на бугорок.

      Но когда небеса потемнели,

      Лисья полночь нависла кругом,

      Мальчик выскочил из колыбели

      И по лесу – ползком-ползком.

      Сплел он семьдесят петель-силков,

      Их расставил среди кустов,

      И заплакал крепыш краснощекий.

      Услыхали тот плач на востоке,

      В позабытом, безлюдном краю,

      Словно вывернутом наизнанку,

      Где гуляют ветра спозаранку,

      Где, свою низвергая струю,

      Гулко льется река водопадами,

      Бурно бьется с камнями-преградами,

      Где кочкарники да болота,

      Где урочище Хонин-Хото.

      Девяносто бесов спросонок

      Услыхали, что плачет ребенок,

      И сказали: «Мы слышим плач

      Не того ли, чье сердце просторно,

      И чей взгляд, как пламя, горяч,

      И чью кровь нам испить не зазорно?»

      И мышей эти бесы зловредные

      В край погнали далекий, лесной.

      У мышей были морды медные,

      Ну а сами – величиной

      Были мыши с быков-трехлеток.

      Вот ползут меж кустов и веток,

      Все вынюхивают вокруг,

      Все высматривают вокруг,—

      И в силки попадают вдруг!

      Уничтожить ребенка хотели,

      А малыш не спешил умереть:

      Мальчик выскочил из колыбели,

      Взял из красного дерева плеть,—

      А застежек на ней восемнадцать,—

      И с мышами давай расправляться!

      Всех, чьи морды – зеленая медь,

      Чьи свирепы и подлы обличья,

      Чьи тела похожи на бычьи,—

      Ударяла крепкая плеть.

      Но хотелось им уцелеть,

      И наполнилась ими река.

      А мальчишка воскликнул: «Впредь,

      В отдаленнейшие века,

      Вы не