Источает из уст обман,

      Облачает слова в туман

      Косоглазый лама в ответ:

      «На востоке рожден я на свет,

      Возле устья Желтой реки.

      Я – искатель чистых путей,

      Воспитатель малых детей,

      Я их пестую в ранние дни,

      А когда подрастают они,

      Я учу их ёхору-пляске.

      Я теперь узнал, что у вас

      Появилось дитя в добрый час,

      Я пришел, исполненный ласки».

      Старики тогда приосанились,

      От смущения зарумянились,

      На душе у них посветлело.

      А ребенок в люльке кричит,

      А ребенок плачет навзрыд,—

      Неужели дитя заболело?

      Старый лама забеспокоился:

      «Почему он все время плачет?

      Может быть, желудок расстроился?

      Я узнаю, что это значит!»

      Лжепаломник с коварной целью

      Наклонился над колыбелью,

      Но разумный младенец постиг,

      Кто таков косоглазый старик.

      Прекратив свои сладкие речи

      И отринув лик человечий,

      Принял облик свой истинный бес,

      В колыбель с головою залез,

      Порешил: младенца убьет,

      Порешил: мальчугану в рот

      Он вонзит непомерный клюв.

      Но ребенок, дело смекнув,

      Ухватил ручонкою тонкой

      За огромный железный клюв,

      Он ударил детской ножонкой,

      Но со всею силой своею,

      Косоглазого ламу в шею.

      Отскочила от плеч голова

      И за дверь покатилась, мертва.

      Был издохший бес изувечен,—

      Вместе с легкими вырвалась печень,

      Опрокинулась грудь пустая,

      И в чащобу она поползла,

      Где трава зеленела густая…

      На нежданную гибель зла

      Старики с удивленьем смотрели.

      Мальчик выскочил из колыбели,

      Мать с отцом повел за собой.

      Увидали в чащобе густой,

      Средь кустов и веток бесчисленных,

      Бездыханного вожака

      Девяноста бесов зломысленных.

      У отца из-за кушака

      Мальчик выхватил острый топор.

      Зашумел разбуженный бор.

      Сэнгэлэн и мальчик вдвоем

      Порубили в лесу густом

      И сырые стволы, и надежные,

      Вместе с ветками, вместе с корнями.

      Порубили деревья таежные,

      Развели высокое пламя.

      На костре сожгли среди леса

      Ламу ложного, злобного беса,

      Превратили его в золу,—

      Да не будет победы злу,

      И осиновою лопатой

      Этот пепел собрали проклятый,

      А березовою лопатой

      По тайге черный пепел развеяли,—

      Для людей это дело содеяли.

      И сказал Бухэ-Бэлигтэ:

      «Как вступил я в земной предел —

      Трех противников одолел,

      И четвертый враг сломлен мной

      В день четвертый жизни земной!»

      Так сказав, он уснул в колыбели,

      А старик со старухой женой

      Улыбнулись, повеселели:

      «Прелесть