Сидела голая по пояс,

      На пне елозя, Албасты.

      Все шесть грудей свисали строем,

      Как будто хлёсткие кнуты.

      Концы, как острые кинжалы,

      Готовы жертву вмиг рассечь,

      Как это много раз бывало,

      Давая кровью им истечь.

      Сухая, с желтизною грива

      Укрыла кости тощих плеч.

      Кадык торчит из горла зримо,

      Пронзил как будто горло меч.

      И потому-то басовитый,

      Гнусавый голос Албасты

      Сквозь кашель слышался сердито

      И щелкали во рту клыки.

      Синюшны и мясисты губы,

      На подбородке пук волос.

      Желтеют выпуклые зубы,

      Тяжелый обвисает нос.

      – Веков прошло, считай, немало,

      Пытаешься, однако, зря, —

      Вдруг Албасты, сипя сказала,

      – Кут не поймать тебе, сестра.

      Уж я младенцев сколь сгубила,

      Но так его и не нашла.

      Взмывая к облакам, ловила,

      Проворен больно, как стрела.

      – Да знаю я, – к ней обернувшись,

      Скривила рот в ответ Мыстан,

      – Эрлик наш, если Всемогущий

      Его поймать пытался сам.

      Так почему, скажи, я руки

      Должна, не веря, опустить?

      Терпеть приходится вот муки,

      Впустую вар в котле варить.

      О, если б дар достать священный,

      Бессмертие бы обрели.

      Эх, семя жизни сокровенной

      В стряпне моей бы растворить!

      Затем людей себе на радость

      Свести на нет с лица земли,

      Познать победы дивной сладость,

      Мир властью полной охватить!

      Седые, вздыбленные пряди,

      Как пакля виснут над котлом.

      Нос крючковатый дышит смрадом,

      От зелья отошла с трудом.

      Два глаза, словно капли ртути

      Скользят, взгляд ведьмы не поймать.

      Туда-сюда зрачками крутит,

      Тревогу трудно ей не унять.

      – А снадобье-то неплохое, —

      Облизывая зубья вил,

      Мыстан бурчит сама с собою,

      – Поболее в нем, видно, сил.

      Сомнение, однако, гложет,

      Чего-то все ж не достает.

      И не пойму чего, быть может… —

      Задумавшись о том, замрет.

      – Младенческой, я знаю, плоти

      Добавить нужно, – Албасты

      Пробасила, – Она-то вроде

      Придать могла бы остроты.

      – Да, так и есть, новорожденный

      Детеныш, слышала, хорош.

      Взвар, чьею кровью разведенный,

      Способен в жилах вызвать дрожь, —

      Нежнейшим голосом пропела

      Меньшая ведьма Жезтырнак,

      Как только лишь она умела,

      С улыбкой вялой на устах.

      Из шелка льющегося платье

      Девичий облегает стан.

      Спадает