– Чего вы тут расхвастались

      Своим мужицким счастием? —

      Кричит разбитый на ноги

      Дворовый человек. —

      А вы меня попотчуйте:

      Я счастлив, видит Бог!

      У первого боярина,

      У князя Переметьева,

      Я был любимый раб.

      Жена – раба любимая,

      А дочка вместе с барышней

      Училась и французскому

      И всяким языкам,

      Садиться позволялось ей

      В присутствии княжны…

      Ой! как кольнуло!.. батюшки!.. —

      (И начал ногу правую

      Ладонями тереть.)

      Крестьяне рассмеялися.

      – Чего смеетесь, глупые, —

      Озлившись неожиданно,

      Дворовый закричал. —

      Я болен, а сказать ли вам,

      О чем молюсь я Господу,

      Вставая и ложась?

      Молюсь: «Оставь мне, Господи,

      Болезнь мою почетную,

      По ней я дворянин!»

      Не вашей подлой хворостью,

      Не хрипотой, не грыжею —

      Болезнью благородною,

      Какая только водится

      У первых лиц в империи,

      Я болен, мужичье!

      По-да-грой именуется!

      Чтоб получить ее —

      Шампанское, бургонское,

      Токайское, венгерское

      Лет тридцать надо пить…

      За стулом у светлейшего

      У князя Переметьева

      Я сорок лет стоял,

      С французским лучшим трюфелем [59]

      Тарелки я лизал,

      Напитки иностранные

      Из рюмок допивал…

      Ну, наливай! —

      «Проваливай!

      У нас вино мужицкое,

      Простое, не заморское —

      Не по твоим губам!»

      Желтоволосый, сгорбленный,

      Подкрался робко к странникам

      Крестьянин-белорус,

      Туда же к водке тянется:

      – Налей и мне маненичко,

      Я счастлив! – говорит.

      «А ты не лезь с ручищами!

      Докладывай, доказывай

      Сперва, чем счастлив ты?»

      – А счастье наше – в хлебушке:

      Я дома в Белоруссии

      С мякиною, с кострикою [60]

      Ячменный хлеб жевал;

      Бывало, вопишь голосом,

      Как роженица корчишься,

      Как схватит животы.

      А ныне, милость Божия! —

      Досыта у Губонина

      Дают ржаного хлебушка,

      Жую – не нажуюсь! —

      Пришел какой-то пасмурный

      Мужик с скулой свороченной,

      Направо все глядит:

      – Хожу я за медведями.

      И счастье мне великое:

      Троих