Утром на пути в аэропорт

      улицы просторны и пусты.

      Горизонт туманом полустерт,

      розовеют почками кусты.

      Вся в росе, младенчески мягка

      вдоль шоссе топорщится трава.

      В сердце с ночи забралась тоска –

      каждая разлука такова.

      На перроне – голубой забор,

      тени бродят, на песке скользя…

      Дальше – ветер, солнце и простор.

      Дальше провожающим нельзя.

      В облаках, стихая, как струна,

      «Дуглас» чертит плавный полукруг.

      Радость встреч была бы не полна

      без щемящей горечи разлук.

      За разлукой есть далекий час.

      Как мы станем ждать его с тобой!..

      Он всегда приходит в первый раз,

      заново подаренный судьбой.

      Спокойный вечер пасмурен и мглист.

      Не слышно птиц среди древесных кружев.

      Пустынна улица. Последний ржавый лист

      в морозном воздухе легчайший ветер кружит.

      Любимая осенняя пора.

      На облаках – сиреневые блики,

      на светлых лужицах каемка серебра,

      и над землей – покой, безмерный и великий.

      Как лживо все: и эта тишина,

      и мягкий полог облачных волокон…

      Как пристально в глаза людей война

      глядит пустыми впадинами окон.

      Настойчивой стайки воспоминаний

      никак мне нынче не отогнать.

      Глаза закрываю, а все в тумане

      балтийской зари золотится прядь.

      И тучи, курчавясь, несутся мимо…

      И ветер крепчает, волну дробя.

      Ты прежде всегда меня звал любимой,

      а я не любила, помню, тебя.

      Нет. Наши дороги легли не рядом.

      Зачем же столько суровых дней

      все чудится мне, как воют снаряды,

      как свищут пули над жизнью твоей?

      И мысль пробирается дымной чащей,

      по скалам и топям, сквозь ночь и муть,

      я нынче бываю с тобою чаще,

      чем прежде бывала когда-нибудь.

      Все нынче другое – души и лица,

      другая радость, другой покой…

      Я так бы хотела тебе присниться

      Не той, не прежней… Совсем другой.

      Ты мне чужой – не друг и не любимый,

      на краткий час мы жизнью сведены.

      Ты видел смертью взрытые равнины,

      а я такой не видела войны.

      Горит