«Носите бремена друг друга». Посл. к Галат. VI, 2.

Зависть в жизни слепа к собственному благу и бросает враждебный, косой взгляд на чужое благо. Мы встречаем здесь удивительно соответствующее сродство очищения вызываемому завистью состоянию души. Тени, побуждаемые взаимной любовью, склоняются плечами одна к другой, чем доказывают, что сделали уже прогресс в процессе очищения и показали, что истинное благо тем более дает счастья, чем большое, число лиц принимает участие в нем (Чистилища XV, 38, 39 примеч.). Теперь они прижались к утесу, под которым надо разуметь веру в Искупителя и приобретенную через нее милость божественную». Штрекфусс. – Они одеты в власяницу, в одежду покаяния, какую носили кающиеся евреи, эта грубая материя из волоса приготовлялась первоначально в Киликии. «Зависть, говорит блаж. Августин, есть ненависть счастья других: в отношении высших нам, – зачем они не равны нам; в отношении низших нам, в опасении, чтобы они не стали равны нам; в отношении равных потому, что они равны нам. От зависти произошло падение мира и смерть Христа». Лонгфелло.

«Прощенья дни» (Perdoni) т. е. дни, когда перед известными, привилегированными церквами раздаются индульгенции (отпущение грехов), куда обыкновенно стекается множество нищих, слепых и всяких калек ради милостыни. Сравнение это опять заимствовано из народной жизни католических стран.

«Весьма глубокомысленно и трогательно, что Виргилий именно в этом кругу обращается к свету солнца (стих 16 и примеч.), как к своему вождю, и тем самым выставляет себя и своего ученика, как особенно облагодеянных этим высочайшим истечением божества». Ноттер.

«Операция, на которую здесь намекается, называется cileare (от cilium, веко)» Цель ея, – лишить на некоторое время дневного света, легче укротить диких соколов и копчиков (sparvier selvaggio, то же что grifugno: Ада XXII, 139 и примеч.), особенно только что пойманных или взятых из гнезда. Чрез оба века (нижних) проводилась нитка и даже проволока, концы которой связывались над головой, удерживая веки поднятыми до самых бровей. Император Фридрих II весьма выхваляет эту мучительную операцию. De arte venandi cum avibus. Lib. II, cap. 53». Филалет.

Т. е. на Виргилия, моего советника; этим взглядом Данте испрашивает у своего учителя позволение заговорить с тенями.

Т. е. он отгадал, что я хотел сказать, хотя я был молчал.

В подлиннике: sii breve ed arguto; «со слепыми надобно говорить кратко и ясно, так как их ум менее развлечен окружающими предметами». Гратичелли.

Виргилий стал справа от Данте для ограждения его от падения. См. Чистилища IV, 17 и прим.

«Высший Свет», т. е. Бог, о котором в другом месте (Чистилища VII, 26) сказано: Palto Sol che tu disiri: Солнце то, к Нему ж парит твой ум. Бог в Святом Писании беспрестанно именуется светом. Псалмы XXVII, 1; Посл. Иоан. I, гл. I, 5; Иак. I, 17 и др. «Другие завистливые погружены в вечный мрак (Ада III, 48); эти же имеют надежду снова узреть Его когда-нибудь». Копиш.

«Т. е. от тех последствий греха, которые, как пена или нечистота, остаются еще на душе после прощения грехов». Филлалет. «Как на воде пена доказывает нечистоту ее, так здесь поэт принимает ее за нечистоту совести». Бути. – «Из нашего духа рождаются наши хотенья, как река из своего источника; если эти хотенья честны, они проходят по нашей совести чистыми и светлыми: если же нечестны, они проходят грязными и нечистыми и все оскверняют ее». Веллутелло.

Латиняне, т. е. итальянцы. Данте беспрестанно называет итальянцев: этим именем и не только в Божественной Комедии, но и в других своих сочинениях.

Тем, что принесу на землю весть о них и упрошу живых молиться о них.

На земле нет у нас отечества, мы живем на ней только, как странники или пилигримы; гражданами мы становимся лишь на небе – в истинном граде Божием (Ада И, 128), в истинном Риме или Иерусалиме, по слову св. апостола Павла: «Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу». Посл. к Ефес. II, 19.

Кому не случалось наблюдать, что слепые, или те, у которых завязаны глаза, желая кого-нибудь выслушать, делают именно это движение лица, т. е. приподымают его (в подлиннике – подбородок, lo mento) вверх.

Говорящий дух есть некто Сапия, из дома Пидженцио. Она была изгнана из родного своего города Сьенны и жила в своем замке, недалеко от поля битвы при Колле (Чистилища XI, 101) и след.), откуда из окна смотрела на сражение с намерением выброситься из окна, если победят Сьенцы. Увидев же их пораженье, она пришла в неописанную радость и вскричала: «Теперь, что бы ни сделал мне Господь» я буду жить вполне удовлетворенная и умру спокойно». О ней более ничего неизвестно.

В подлиннике: «Savia non fui, awegna che Sapia Fossi chiamata», – игра слов, которую я старался удержать, так как греческое Σοφια значить мудрость и может заменить итальянское savia (мудрая).

Данте сравнивает в своем Convivio жизнь человека со сводом или аркой, составляющей как бы изображение небесного свода, от коего зависит наша жизнь. Вершина нашей жизни, по его мнению, находится между 30 и 40 годом, приблизительно в 35 году (Ада I, 1). Поэтому Сапии было теперь за 35 лет.