Покрытость лаками и глянцем

      и запах кремов дорогих

      заметно свойственней поганцам,

      чем людям, терпящим от них.

      Внезапной страсти убоясь,

      предвидя тяготы и сложности,

      мы льем разумных мыслей грязь

      на блеск пугающей возможности.

      Поскольку нету худа без добра,

      утешить мы всегда себя умеем,

      что если не имеем ни хера,

      то право на сочувствие имеем.

      Впитал я с детства все банальности,

      но в жизни я не делал подлости

      не от зачуханной моральности,

      а по вульгарной личной гордости.

      Никак я не миную имя Бога,

      любую замечая чрезвычайность;

      случайностей со мной так было много,

      что это исключает их случайность.

      Преданный разгулу и азарту,

      я от мутной скуки не умру,

      в молодости плоть метала карту,

      ныне шулер-дух вошел в игру.

      Где сегодня было пусто

      на полях моих житейских,

      завтра выросла капуста

      из билетов казначейских.

      В унынии, печали и тоске

      есть пошлость с элементами безумства,

      и так ведь жизнь висит на волоске,

      а волос очень сохнет от угрюмства.

      По-прежнему людей не избегая,

      я слушаю их горькие рыдания,

      но слышу их теперь, изнемогая

      от жалости, лишенной сострадания.

      Я спорю искренно и честно,

      я чистой истины посредник,

      и мне совсем не интересно,

      что говорит мой собеседник.

      Всюду в жизни то смерчи, то тучи,

      бродит гибель и небо в огне;

      чем серьезней опасность и круче,

      тем она безразличнее мне.

      В душе у нас – диковинное эхо:

      оно способно, звук переинача,

      рыданием ответить вместо смеха

      и смехом отозваться вместо плача.

      Бегу, куда азарт посвищет,

      тайком от совести моей,

      поскольку совесть много чище,

      если не пользоваться ей.

      За радости азартных приключений

      однажды острой болью заплатив,

      мы так боимся новых увлечений,

      что носим на душе презерватив.

      Когда в нас к этой жизни зыбкой —

      нет ни любви, ни интереса,

      то освещается улыбкой

      лицо недремлющего беса.

      Творец обычно думает заранее,

      размешивая разум, соль и дерзость,

      и многим не хватает дарования,

      чтоб делать выдающуюся мерзость.

      Есть две разновидности теста,

      из коего дух наш содеян,

      и люди открытого текста

      проигрывают лицедеям.

      Я б устроил в окрестностях местных,

      если б силами ведал природными,

      чтобы несколько тварей известных

      были тварями, только подводными.

      Я с почтеньем думаю о том,

      как неколебимо все,