Раз в неделю я приезжаю в город

      Купить продуктов и повидаться с тобою.

      Так глубоководная рыба

      Всплывает глотнуть воздух – и снова ныряет.

      Сегодня асфальтировали площадь,

      Она дымилась, укрытая чем-то белым, пухлым:

      Тополь отдал ей последнюю рубашку.

      Тускло блестели шпили

      И лица разомлевших нищих.

      Жара. Все деревья, все реки,

      Все Книги Царств, все звери и птицы,

      Бесы, ангелы, псалмы, розы,

      И даже Песнь Песней

      Не в силах дать мне хоть каплю

      Твоей любви.

      Заходя подальше от дома

      В синие заросли мышиного горошка,

      Я думаю: отчего нам дороже

      Не те, кто приносят радость,

      А те, из-за кого мы плачем?

      Вот и эта земля привязывает не лаской,

      А сыростью и коварством.

      Видно, таков закон всемирного тяготенья,

      Настигающий даже тех, кто бежит в пустыню.

      Если бы ты знал, как здесь тихо!

      Сидят златоглазые лягушки,

      Ветер приносит слоеный пирог тумана.

      Здесь, в пустыне, мне очевидно:

      Только боль – повод для речи.

      Ну, а голос —

      К кому обращен, к тому и привяжет

      Крепче веревки.

      Все по-прежнему, только нещадно печет солнце,

      Раскаленный песок простыни обжигает кожу,

      Ветер пьет из окна вишневый сироп занавески,

      А я – из блестящей ямки

      На твоей груди – воду, пролитую из стакана. —

      Видно, ангел стоит в головах, поит меня с ложки,

      Потакая причудам,

      Видя, что хворь моя неизлечима.

      Все по-прежнему – так же губы скользят вдоль тела,

      Натыкаясь на те же преграды,

      Только вот говорят с тобою

      Бессмысленно и беззвучно:

      Как после взрыва.

      Близок кастальский ключ – это просто слезы.

      Даже слишком близок – как наша речка,

      Падающая с плотины,

      Крутя траву, мусор и камни.

      Близок ключ, отворяющий вскрики, встречи,

      Слухи, сны, объятья,

      Омывающий острова глаз, покуда

      Я лежу на песке и, обгорев на солнце,

      Меняю по-змеиному кожу.

      Близок ключ, да выскользнет – об одно лишь

      Слово твое запнусь, полечу в обиду,

      Как в погреб, где в наказанье

      (Впредь, мол, лучше гляди под ноги!)

      Тесно,