В беседах наших стало холодать —

      я стал неинтересный собеседник,

      даже для близких. Стол, тетрадь, кровать —

      доступный мир. Да бабушкин передник —

      для завершения картины. Ничего,

      чтобы понравилось зашедшему погреться —

      пусть даже другу – не вина его,

      что вытерлась душа и глохнет сердце,

      когда чернила заменяют кровь

      и ветка в такт в окно мне барабанит

      о том, что жизнь не повторится вновь,

      в который раз, когда меня не станет.

      И только средь исписанных страниц,

      среди бумаг, оставшихся за мною,

      найдётся что-то – в отраженьи лиц,

      в чернильных пятнах, что чего-то стоят,

      должно быть, чтобы смерти вопреки —

      остаться в памяти – в бумажном воплощенье

      без комментариев, где строки коротки,

      дожить до вечности, как не сказать – прощенья.

      Весна дождём стучится в календарь,

      но как-то преждевременно, до срока.

      Ещё в обед горит уже фонарь —

      иначе тьма и вечная морока

      с определением – куда зашёл ты. Где

      теперь находишься, который день недели?

      Огромная луна висит в окне,

      и ты глядишь, ещё не встав с постели,

      на отражение и, видимо, оно

      тебя совсем, совсем не вдохновляет

      на подвиги. Давай пойдём в кино

      или куда-нибудь, где нас не знают.

      Давай попробуем расплавленный фонарь

      поздравить с праздником каким-нибудь – неважно.

      Переиначим зимний календарь

      по-новому и закрепим бумажно,

      чернилами. Какая ерунда

      на улице – и снег, и дождь, и листья

      сушёные. Ворона без труда

      читает глупых очевидцев мысли,

      не размышляя о своей судьбе,

      что так длинна. В означенных пределах

      дороже сыр – не мысли о себе,

      что в ветках прячет, в общем – неумело.

      Его бы, сыр, в бумагу завернуть,

      переложить в коробку и подальше

      прибрать от глаз голодных. Умыкнуть

      от соглядатаев, что не было, как раньше.

      Послушай, может быть, опять пойдём

      куда-нибудь, пока ещё погода

      не запечатала дождём дверной проём,

      и есть возможность выйти на свободу.

      В какой-нибудь проулок завернуть

      и спрятаться от глупых очевидцев.

      Вокзал недалеко – туда нырнуть

      возможно – в сумму??? к незнакомым