Король французов, со своим отрядом,

      С духовником в хвосте, с Агнесой рядом,

      Поднялся по течению с версту,

      Избрав для остановки местность ту,

      Где замедляется волна Луары.

      Плавучий мост на лодках, очень старый

      И в дырах весь, годился лишь на слом;

      В конце его скрывал часовню ельник.

      Торжественно и важно там отшельник

      Читал обедню. Мальчик дискантом

      Монаху помогал в труде святом.

      Но Карл молиться не повел Агнесу:

      Он поутру в Кютандре слушал мессу.

      Лишь Доротея нежная, с тех пор

      Как испытала ужас и позор

      И все ж спаслась, благодаря лишь чуду,

      Не упускала случая повсюду

      Воспользоваться мессою второй.

      Она спешит, сойдя с коня, смиренно

      Три раза окропить себя водой

      И молится коленопреклоненно,

      Сложив ладони с кроткою мольбой.

      Ее заметив вдруг, отшельник хилый

      Был ослеплен и, тяжело дыша,

      Забыв воскликнуть: «Господи, помилуй!»,

      Воскликнул: «Господи, как хороша!»

      Шандос зашел туда же, без сомненья,

      Не для молитвы, а для развлеченья.

      С надменным видом, мимоходом он

      Красотке делает полупоклон,

      Разгуливает, свищет без стесненья

      И наконец становится за ней,

      Не слушая божественных речей.

      Несясь к всевышнему духовным взглядом,

      Моля дать сил сопротивляться злу,

      Француженка лежала на полу,

      Лоб опустив к земле и кверху задом.

      Ее короткой юбки легкий край,

      Откинувшись, как будто невзначай,

      Открыл очам Шандоса очерк тайный

      Двух ножек красоты необычайной,

      Подобных тем, что, тронут и смущен,

      Увидел у Дианы Актеон.{252}

      Тут наш Шандос, забыв богослуженье,

      Почуял очень светское волненье

      И, дерзко оскорбляя божий храм,

      Рукою начинает шарить там,

      Где было все с атласом белым схоже.

      Я не намерен, о великий боже,

      Описывать читателям-друзьям,

      Краснеющим перед таким вопросом,

      Что было дальше сделано Шандосом.

      Но Ла Тримуйль, заметивший, куда

      Ушла его любовь, его звезда,

      В часовню за красавицею входит.

      Куда, куда Амур нас не заводит?

      Как раз в тот миг священник обращал

      Лицо назад. Шандос же начинал

      С красоткой обходиться все смелее,

      И крик дрожащей, бледной Доротеи,

      Казалось, слышен был на целый свет.

      Я славному художнику предмет

      Подобный дал бы на изображенье,

      Чтоб он нарисовал всех четверых,

      Их удивление и лица их.

      Пуатевинец закричал в волненьи:

      «Британец дерзкий, рыцарства позор,

      Как ты решился, богохульный вор,

      Во храме на такое предприятье?»

      С надменным