И так опустошился и устал я,

      Что в лёд готовлюсь обратиться талый,

      И краски мира смешаны почти.

      Уже рисуют город этой смесью,

      В его безличье потеряюсь весь я,

      Но ты письмо с любовью перечти.

      И посети места, где быт наш грешный

      Чередовался с тучей и скворешней,

      Где небо ты показывала мне,

      И где, рассветным увлечён рассказом,

      Срывал плоды бессмертья краткий разум –

      И храм провидел в хаосе камней…

      Тебе в глаза пусть краски бьют ключами,

      С твоими многоцветными ночами

      Мощённые безмолвием поля

      По милости небес – да разминутся…

      Прочла? Так не замедли улыбнуться:

      Пока писал, вдруг выздоровел я.

      Даже сны без видений – гуще,

      Чем октябрьский воздух гор,

      Возвещающий и дающий

      Мудрость – ветру, уму – простор.

      Но его соберут морозы,

      Как букет предрассветных астр,

      И сгустятся в душе вопросы,

      Превратив её в алебастр.

      И – хрустальной свободы линза –

      Этот воздух, зимой дарим,

      Будет пристальным зреньем признан,

      Созерцаем, как царь долин.

      И покроет любые сани,

      И заслонит любую щель. –

      Овевавший лицо, он встанет

      Цитаделью вокруг вещей.

      В ту пору сонную, когда

      Молчанье – это точка зренья, –

      Листа над пропастью паренье

      И нежилые города –

      Собратья речи. А за нею,

      При каждом слоге на посту,

      Стоит, от крови сатанея,

      Заворожённых дней пастух.

      Я увидел – в разных странах

      На бинтах бумаги – перья,

      Как пинцеты в чистых ранах,

      А слова, являясь, пели –

      Альт, и тенор, и сопрано –

      В кабинете, в зале, в келье.

      Я увидел, как, раскинув

      Сотни пальцев музыкальных

      По больной клавиатуре,

      Свет лечил друзей опальных –

      И, сойдя, лежал на спинах,

      На ковре, соломе, стуле…