Привратник покинул пост,

      Портняжка саван дошил,

      Но город – как верный пёс

      У ног парящей души.

      Он жмётся к её следам

      Всей болью, что в ней жила,

      Он лает: «Куда? Не дам!..» –

      Впивается в край крыла.

      И память ныряет вспять,

      Под грудь ледяной волне –

      Пройдя через смерть, играть

      На дворике детских дней…

      …И вновь пробуждает шприц –

      Взглянуть на отёкший двор,

      Где рук, разговоров, лиц

      Согласный и грубый хор,

      Как небом над ноябрём,

      В тугом опьяненье качаясь,

      Сквозь боль идёт напролом

      И близит последний час.

      И слушаешь, оторопев:

      В предсмертном дворе, в толпе,

      Свершённой судьбы напев –

      Живым птенцом в скорлупе…

      …А прежде – почти исчез

      Иль в уличный шум уплыл:

      Секунды имели вес,

      Их двигали, как столы.

      Контора – и лица тех,

      Кто видит про службу сны.

      В директорский – шкаф под орех.

      Копирка. Годы темны…

      И время в гнилом тряпье

      Обходит с кружкой дома,

      И город под пресс-папье

      От страха сходит с ума.

      …Не в тело напев одет –

      В бубенчики, в день-деньской:

      Проулки бегут к воде,

      Мальчишеских чувств раскол.

      В деревьях дрожит восторг –

      Безудержно широко

      Разбросаны сроки строк

      Апреля сквозной рукой.

      Как в детстве руки раскинь,

      И время раздвинь плечом,

      И пасти псам городским

      Замкни напева ключом.

      По лестнице слёзной слез,

      Преступный город щадя,

      Угас в густоте небес

      И вспыхнул на площадях.

      И меж поминальных огней

      Есть в небе ему свеча,

      Но если потянется к ней,

      Почуяв ветер в плечах,

      Но если сухим листом

      Взлетит на пути крутом, –

      Сожжён смоляным стыдом,

      Внезапно падёт Содом…

      Домов полупогасших безразличье

      И пористая пустота ржаная.

      И, как охотник в ожиданье дичи –

      Вослед прохожим ночь напряжена.

      Пустырь у сердца пригорода. Слева,

      Ветвями впившись в дремлющий апрель,

      К нему взывают нищие деревья:

      Очнись, опомнись, почками прозрей!

      И небо, сбросив сумрачную ветошь,

      На землю